Дженни бросила взгляд назад. Её улыбка дрогнула.
— Всё в порядке, — сказала я, поздно спохватившись, — я знаю, что ты не любишь, чтобы в твою комнату кто-нибудь входил. Ты можешь просто забрать их отсюда.— Весь дом когда-то принадлежал Дженни. В общем, она нисколько не возражала, когда Джекаби занял каждый угол здесь, но её комната принадлежала только ей. Почему и для чего ей нужна была именно эта комната, я не знала (единственное, что я знала наверняка — она никогда не спала), но я никогда не претендовала на перемену принятого уклада. Не собиралась делать это и сегодня. Продолжая стоять в коридоре, я протянула ей вазу.
— Нет. Боюсь, что я не могу её взять. — Она тихонько вздохнула, поднимая полупрозрачные руки. — Мои перчатки пропали.
После смерти Дженни могла взаимодействовать напрямую только с теми вещами, которые когда-то принадлежали ей, и то это требовало от неё очень большой концентрации. Чтобы обойти это ограничение загробной жизни, она часто носила пару своих старых кружевных перчаток, чтобы иметь возможность больше взаимодействовать с материальным миром. Она настолько редко бывала без них, что я даже и забыла, как они ей нужны.
— А у тебя нет запасных? — спросила я.
— Несколько пар. Но все пропали.
— Джекаби?
— Вполне возможно. Но вы оба всё утро отсутствовали, и у меня не было возможности спросить у него. Это всё чрезвычайно неприятно, но разве с этим человеком может быть иначе. — Она покачала головой, обозначив свое раздражение, но смятение и печаль полностью исчезли. — Что ж, дорогая, тебе нет необходимости стоять в коридоре, — сказала она. — Проходи, поставь цветы и расскажи мне всё о ваших последних похождениях.
Она грациозно отплыла вглубь комнаты и отдёрнула шторы, чтобы впустить внутрь солнечный свет. Я нерешительно шагнула в комнату. В жизни на Огр Лейн было достаточно перипетий и неожиданных поворотов, чтобы у девушки случился нервный срыв.
Комната Дженни всегда оставалась нетронутой, кровать аккуратно заправлена, а пол отполирован до блеска. Пыль не смела оседать на широкий шкаф из розового дерева, хотя его содержимое покоилось нетронутым больше десяти лет. Если бы Дженни не начала одалживать мне свои вещи с возрастающим по мере процесса энтузиазмом, то скорее всего её внушительный гардероб так бы и остался на произвол судьбы.
Я поставила вазу на столик и поправила цветы.
— Асфодели и древогубец. — Голос Дженни раздался прямо у меня за плечом, когда я выпрямилась. — Они составляют интересную композицию. Разумеется, ни в одном саду они никогда не растут вместе — им нужен совершенно разный климат. Джекаби называет такие вещи — «нечто грандиозное и впечатляющее». Транстемпоральное сезонное приращение или что-то вроде этого. Мне кажется, подобные аномалии заставляют его давать объяснение невероятным вещам, словно у них есть научная подоплека, даже, когда его объяснение, по сути, не объясняет ничего. Асфодели вообще не произрастают так далеко на север, они не принадлежат этим краям, но опять же, — она подмигнула мне, — как и я.