— Вас не должно быть здесь! — раздался у меня за спиной сильный и пугающий голос, сопровождаемый внезапным холодом.
Холод был таким пронзительно-пронизывающим, словно кто-то вылил мне ледяную воду за воротник. Я выпрямилась и развернулась, при этом опрокинув букет. Ваза сделала в воздухе пируэт и ударившись об пол разлетелась по половице осколками керамики и стеблями букета, попутно расплескав воду. Взгляд синевато-серых глаз Дженни был растерянным, когда она уставилась на темную лужу на полу.
— Какая досада! Мне так жаль! — Я в ужасе рухнула на пол и принялась быстро собирать осколки фарфора. — Мне очень, очень жаль. Я все здесь сейчас приберу.
— Нет! — голос Дженни был настойчивым и каким-то отдалённым. Я остановилась и подняла на неё взгляд. Она смотрела на меня и на разбитую вазу, явно взволнованно, но в то же время она стояла лицом к дверному проему. Я зажмурилась на долю секунды, чтобы мой разум смог совместить эти два изображения. — Нет! — повторила она. — Вы не должны быть здесь.
— Дженни? — Я бросила осколки и медленно поднялась. — Дженни, все хорошо.
— Я знаю, кто вы. — Голос Дженни был холодным и дрожащим. У меня резало глаза от того, что я пыталась сосредоточиться на двух её воплощениях.
— Все хорошо, это я... — начала было я, но Дженни продолжила говорить, будто не слышала меня.
— Вы работаете с моим женихом.
— Я... что? Нет, что ты. Я работаю здесь с...
— Вас не должно быть здесь.
Маленькая лужица у моих ног начала кристаллизоваться, поскольку в комнате ещё сильнее похолодало, а стебли асфоделей заскользили по полу с ледяным порывом ветра, который пронесся через всю комнату.
— Дженни, ты меня пугаешь, — сказала я.
— Вас не должно быть здесь!
Порыв превратился в поток и занавески начали безумно трепыхаться. Пуховое одеяло слетело с всегда безупречно заправленной кровати Дженни, дверцы шкафа задребезжали, а затем начали с громким стуком открываться и закрываться. Этот звук заставил щёлкнуть во мне чему-то первобытному, и я обнаружила себя выбегающей из комнаты и бегущей вниз по коридору, ещё до того, как осознала, что двигаюсь. Когда я всё-таки, усилием воли, заставила себя вернуться в спальню Дженни, то нашла комнату безмолвной и неподвижной, а саму Дженни сидящей на полу. Какая-то часть её была ужасно расстроенной, а другая, склонившаяся над осколками вазы, тянулась своими изящными пальчиками к веточкам древогубца. Ее серебристая рука прошла сквозь маленькие пурпурные бутоны, как пар, и в тот же миг она закричала:
— Нет! — и дверь со звуком, похожий на выстрел, захлопнулась.