Броджешор промолчал.
— Помнишь свою первую свадьбу? С дочерью отступницы?
Юноша продолжал безмолвствовать. В те далекие времена сыновья знали свое место и ни при каких обстоятельствах не осмеливались вступать в разговоры с отцами, не то что теперь — чем старше дети, тем больше они дерзят.
— Эта нечистая сегодня явилась к нам. Я велел твоей родительнице выгнать ее метлой, но она отказалась. Да и что с нее взять? Разве женщина подымет руку на женщину? Ты мужчина, значит, ты и должен это сделать. Это твой долг. Сегодня же выстави ее из дому, и непременно метлой. А иначе я не засну спокойно.
— Ни в коем случае не делай этого, мой мальчик! — вмешалась мать. — Подумать только — оскорбить женщину! Слушай меня, а не его. Ее надо отправить отсюда по-хорошему.
Броджешор взглянул на отца, сказал: «Как прикажете», потом повернулся к матери, ответил: «Хорошо» — и продолжал стоять.
— Чем же ей жить, если ты ее прогонишь? — спросила жена у мужа.
— Чем угодно. Пусть хоть ворует или разбойничает, а не нравится — может просить милостыню.
— Ты ей так и передай, когда она будет уходить, — вздохнув, сказала мать сыну. — Она просила меня узнать у ее свекра, как ей быть теперь.
Простившись с отцом, Броджешор отправился к своей сводной бабушке Брахме. Он застал ее за важным занятием — она сосредоточенно бормотала молитвы, перебирая четки и отгоняя москитов.
— Бабушка! — окликнул ее Броджешор.
— Что, отец мой?
— Ты слышала новость?
— Какую? Уж не о том ли, что Шагор снова сломала веретено? Так она уже бросила прясть. Надоело ей. Ребенок ведь еще, вот и нету терпения.
— Да нет, я о другом, — с досадой проговорил Броджешор.
— Ты только смотри не пеняй ей за это. На мой век веретен хватит… Главное, чтобы у вас был мир, да сами вы были живы-здоровы…
— Ты будешь меня слушать? — прикрикнул на нее Броджешор.
— Долго ли мне жить еще? — продолжала старуха. — Ну, сделаю еще несколько священных шнуров — хорошо, а нет — не беда…
— Если ты не станешь меня слушать, я все твои веретена переломаю, — пригрозил юноша.
— Что ты, что ты! — всполошилась та. — Значит, ты не о веретенах пришел разговаривать?
— Да нет же, — с сердцем ответил Броджешор. — Ты знаешь, у меня есть две жены-брахманки.
— Брахманки? Как же, конечно, знаю. Одна молодая жена Нойан, а другая молодая жена Шагор. Прямо извели они меня — рассказывай им сказки, да и только! Откуда мне их столько взять-то?
— Да замолчи ты со своими сказками, — рассердился Броджешор.
— Ты вот «замолчи» говоришь, а они не отстают от меня. Последний раз я им рассказывала про птичек. Не знаешь этой сказки? Ну так послушай. В одном лесу росло большое шелковичное дерево шимул, и жили на нем две птички — самец и самочка…