— Дамару! — крикнула она.
Но никто не ответил. Лачи заглянула внутрь и увидела лишь спящую Джаман. Она разбудила ее пинком.
— Где Дамару?
— А кто ж его знает, куда он провалился, — ответила Джаман, зевая. — А зачем он тебе?
— Куда он ушел? — не отвечая ей, продолжала спрашивать Лачи.
— Его вечером вызвал к себе хозяин фабрики пластмассовых изделий, и с тех пор он не возвращался.
Бормоча проклятья, Лачи направилась к пригорку, где ждал ее Гуль.
— Отдала? — нетерпеливо спросил он.
— Этого подлеца нигде нет, — ответила она, показывая узелок с деньгами. — Ну ничего, утром отдам!
— Когда мы с тобой встретимся?
— Я приду к тебе, как только отдам деньги. Жди меня на старом мосту.
— Хорошо!
Они попрощались, и Лачи задумчиво побрела к своему шатру. Услышав шорох ее шагов, Маман приподнял голову, но тут же снова уснул. Лачи вошла в шатер. Оглядевшись по сторонам, она сложила деньги в глиняный горшок, закопала его в землю, поверху расстелила свою циновку, легла и тут же уснула. Давно уже не спала она так спокойно и крепко.
Поутру ее разбудила мать.
— Вставай, лентяйка, да готовь поскорее завтрак! Солнце уже над головой!
Лачи побежала к пруду и умылась. Потом, как обычно, она надергала сена из стоящих поодаль стогов, насобирала щепок и сухого кизяка, развела огонь и приготовила чай для Мамана и Каули.
В это время в таборе послышались звуки бубна. Выглянув из шатра, Лачи увидела: цыгане в праздничных нарядах собираются на площадке. Небо было безоблачно, а на ветвях деревьев, словно сотни маленьких солнц, алели раскрывшиеся бутоны. Итак, праздник весны наступил. Лачи вспомнила события ночи, и ее сердце забилось от счастья.
Она подошла к толпе, как вдруг на плечо ей опустилась темная, морщинистая рука.
— Ну, праздник весны настал! — произнес Дамару.
— Да, праздник весны настал, — повторила Лачи.
— Сегодня твоя свадьба, — продолжал он.
— Да, сегодня моя свадьба! — повторила она.
— И моя! — добавил он.
— Нет, — сказала Лачи спокойно, — свадьба моя и Гуля!
— Ты так отступаешь от своего слова, негодяйка? — зарычал он. — Эй, люди! Сейчас же соберите панчаят. Я имею жалобу. Пусть немедленно соберется панчаят!
Спустя несколько минут табор был в сборе. Все расселись на земле, и Дамару стал излагать свою жалобу.
— Эту девчонку, — начал он, — продал мне ее отец за триста пятьдесят рупий. Я отдал деньги и хотел забрать ее в свой шатер. Сделал я что-нибудь незаконное?
— Нет! Нет! — хором ответили цыгане.
— Она не захотела идти. Тогда я потребовал, чтобы отец вернул мои деньги. Он отказался. Я потребовал того же у ее матери, но и она отказалась. Сделал я что-нибудь незаконное?