Мы продолжали наш путь, углубляясь в девственный лес, растущий между скалами. Спустя час мы услыхали глухой и мощный шум водопада. Мы подошли к краю темного ущелья, откуда с высоты трехсот метров ручей Фатауа громадным серебряным снопом низвергается в пропасть. Поистине великолепное зрелище представляет дно этой пропасти: орошаемые влагой роскошные растения, пионы, папоротники, мхи и волосатики, взбирались по отвесным черным склонам. Бурной, клокочущей пеной падала вода каскада, превращаясь в серебристую пыль. Внизу она, бурля, собиралась в отполированных терпеливой рукою времени бассейнах скалы и продолжала свой путь среди зелени. Кругом все было покрыто, как покрывалом, прозрачной водяной пылью. А далеко вверху виднелось небо и вершины громадных гор, теряющиеся в облаках.
Рарагю больше всего поражалась этому шумному потоку воды среди спокойной природы с незапамятных времен послушной вечному движению.
Мы поднялись по протоптанной козами тропинке, ведущей к вершине горы. Мы шли под густым сводом листвы; а вокруг нас возвышались деревья с влажными и гладкими, как мраморные колонны, стволами. Везде вились лианы, древовидные папоротники раскинули свои большие кружевные зонтики. Выше встречались огромные кусты роз в полном цвету, а по земле расстилался ковер благоухающей земляники, словно в волшебном саду! Рарагю никогда еще не заходила так далеко: ее все сильнее одолевал непонятный страх. Ленивые таитянки никогда не отваживаются заходить в глубь родного острова, который так же мало знают, как и далекие страны, только иногда мужчины забираются в эту глушь, чтобы нарвать диких бананов или нарубить драгоценного дерева.
Между тем Рарагю была в восторге. Она сплела себе венок из роз и, весело цепляясь за ветки, немилосердно рвала свое платье. Больше всего нам нравились папоротники, они поражали свежестью красок и широко раскинувшимися резными листьями. Мы шли по дикой местности, куда еще не ступала человеческая нога. Временами перед нами открывались глубокие долины и черные, зияющие расселины; воздух становился свежее, и стали попадаться густые облака, которые, казалось, спали, прислонясь к горам, одни — над нашими головами, другие — под ногами.
К вечеру мы почти достигли центра острова Таити. Под нами открывались вулканические провалы, и рельефы базальтовых гор, начинаясь у главного кратера, терялись на берегу. А кругом — необозримый, синий океан, горизонт которого так обширен, что, вследствие оптического обмана, его воды казались нам вогнутыми. Линия горизонта проходила на уровне самых высоких гор, только Ороена — высочайшая вершина Таити — мрачно возвышалась над ним. Остров окружал белый туманный пояс — кольцо старых коралловых рифов. Вдали виднелись острова Тубуэ-Ману и Моореа; на их синеватых вершинах, зависнув в беспредельном пространстве, лежали разноцветные тучки.