– Очень интересно, – хмыкнул Носов.
Официантка как раз поставила перед ними дымящиеся глиняные горшочки с супом. Ксения осторожно вынула руки из-под стола, отщипнула, как только что это делал Носов, хлеба, взяла ложку и вдруг поймала его быстрый цепкий взгляд на своих руках – и замерла.
– Мне очень жаль, – сказал Носов.
– Мне тоже, – кивнула Ксюша и отправила в рот первую ложку солянки. Это было очень вкусно и очень остро. Она резко задышала ртом.
– Много кайенского перца, – кивнул Носов. – И, по-моему, паприки. Хотя по правилам не полагается.
Ел он жадно, быстро опустошив свой горшочек, вплоть до последней оливки и лимонной дольки. И, сыто лоснясь большим лицом, отставил от себя горшочек, откинулся на деревянную спинку.
– Извините, проголодался. А вы не обращайте на меня внимания. Не торопитесь.
Ксюша и хотела есть быстрее – но не могла. Все время чувствовала на себе, на своих руках прежде всего, его любопытствующий взгляд – взгляд хирурга, и смущалась. В результате не выдержала и отодвинула от себя половину порции.
– Бережете фигуру? – улыбнулся ей Носов.
– Не то слово! – раздраженно заявила Ксюша, которая о тощей своей фигуре задумывалась всю жизнь только в сторону «как бы потолстеть». Солянку хотелось доесть зверски. Но этот взгляд… И добавила мстительно человеку-горе напротив: – Вам с вашей фигурой не понять!
Носов хмыкнул:
– Что ж вы хотите, я ж хирург, не менеджер Газпрома. – Ксюша вздрогнула. – Обед часто пропускаю – приходится наверстывать за ужином. Качаться мне противопоказано – руки могут огрубеть. Вам ли, как музыканту, этого не знать? Я и по дому ничего не делаю, балбесничаю.
– Бедная ваша жена.
– Не бедная. У меня ее нет, – и он повертел над столом больше похожей на лопату пятерней в бледных пятнах. На которой не было обручального кольца.
«Верно, лучше крутить романы с медсестрами больницы», – вспомнила Ксюша ревнивый взгляд девушки на крыльце. И, почему-то покраснев, полезла в сумку.
– Вот, – положила она перед ним новогоднюю фотографию образца пятьдесят девятого года. – Люди, которые обитали в квартире, где сейчас живу я сама. Это моя бабушка, – ткнула она пальцем в такое родное и еще такое юное лицо. – А тут, рядом, ваша…
– Я узнал, – кивнул Носов. – Но, прежде чем вы начнете мне что-либо рассказывать, должен сообщить вам пренеприятнейшее известие.