Марина опустила глаза и стала сосредоточенно рассматривать собственные тщательно отполированные ярко-малиновые ногти.
Мирослава терпеливо ждала.
– Мы вернулись, – сказала Замятина и перевела взгляд на Мирославу, – и стали жить в огромном особняке недалеко от Волги. Втроем. У Льва Наумовича сын от первого брака, Владимир. Ему сейчас 27 лет. Он занимается делами отца.
После возвращения из-за границы я вспомнила наконец-то о матери и собралась ее навестить. Лев Наумович хотел меня сопровождать. Но мне хотелось побыть с матерью наедине и я отклонила предложение мужа. Он не стал настаивать.
В машину загрузили подарки, и шофер отвез меня домой, вернее, туда, где я раньше жила…
Мать, несмотря на мои опасения, встретила меня радостно, но от подарков наотрез отказалась. Пришлось шоферу перетаскивать многочисленные пакеты и коробки обратно в машину.
Мы сидели с мамой на нашей кухне и пили чай из стареньких чашек с вишневым вареньем. Я рассказывала о своих впечатлениях, кажется, несколько часов, не умолкая ни на минуту. Наконец я устала от собственной болтовни.
Мама поставила чашку с недопитым чаем на стол и, не глядя на меня, тихо сказала:
– Знаешь, Мариночка, а Сережа в больнице.
– Что?! – выдохнула я. Такое ощущение, что кто-то со всего размаху ударил меня палкой по голове.
– Что с ним?! – повторила я.
– С сердцем что-то приключилось. Я навещаю его. Врачи толком ничего не говорят.
– Но этого не может быть! – выкрикивала я. – Он же молодой! Здоровый! Это неправда! Ты обманываешь меня!
Мама посмотрела укоризненно и сказала совсем тихо:
– Разве я обманывала тебя когда-нибудь, Мариночка…
– Нет, – согласилась я, – никогда.
Вскочив, я споткнулась о стул, опрокинула чай на свое дорогое платье. Но на все было плевать. Почти бегом я бросилась к двери.
– Ты куда, Мариночка? – окликнула мать.
– К Сереже!
Мать догнала меня у порога и насильно вернула назад.
– Не ходи, – сказала она. – Не пустят тебя к нему. Да и не надо.
– Ну почему?! Почему?! – завопила я.
– Сама знать должна. Не маленькая.
– Но мама! – и я заревела в голос.
Мать подошла ко мне, обняла за плечи и, как в детстве, стала гладить по голове.
– Тихо, девочка моя, тихо, успокойся. Ты теперь замужняя женщина.
– Мама, какая ты старомодная, – вырвалось у меня сквозь слезы.
– Какая есть, что ж теперь поделаешь. А за Сережу ты не беспокойся. Он сильный. Справится.
Мать тяжело вздохнула.
– Я бы и не говорила тебе вовсе, да боялась, что все равно узнаешь от других и в горячке дров наломаешь. Лучше уж так…
Она продолжала гладить мои волосы и раскачивала тихонько из стороны в сторону мое обмякшее тело, точно убаюкивала.