Отблески пламени озарили ее лицо. В изгибе губ затаилась и растаяла улыбка неуловимая, непостижимая. Была она или нет на губах молодой женщины, могло знать только пламя, рассыпавшееся красными отблесками искр на черной шерсти кота.
– Между прочим, – недовольно пробубнил Шура, – уже первый час пошел.
– Ну и что? – невинно осведомилась Мирослава.
– Ничего! Все порядочные люди в это время спят.
– Увы, Шурочка, ты сыщик…
– Знаю, знаю, – ворчливо отозвался Наполеонов, и принялся за чай с тортом.
Морис взял со стола чашку чаю и подал ее Мирославе.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
– Ну, вы даете! – восхитился Шура.
– Не понимаю… – пожала плечами Мирослава, – как Софье Марковне – известнейшей пианистке, талантливейшему педагогу – удалось воспитать свое чадо подобным образом?!
– Меня уже в третий раз за короткое время упрекают в невоспитанности.
Мирослава фыркнула.
– У матушки просто не хватало на меня времени, – ответил Наполеонов и продолжил уплетать торт.
– О, кстати! – вспомнил он, – сегодня я у вас переночую.
– Мы догадались, – сказала Мирослава, – только не забудь позвонить матери.
– Не надо!
– То есть? Она же будет волноваться! При твоей-то работе!
– Сказал же, не надо! Она думает, что я в командировке.
– Некрасиво обманывать родителей, – заметил без тени улыбки Морис.
Шура метнул в него красноречивый взгляд, но от острот по поводу просвещенной Европы и маленькой, но гордой Литвы, удержался.
Вместо этого он повернулся к Мирославе:
– К матери приехала подруга. Близкая.
– Ну и?
– Она тетка, конечно, ничего, но болтушка страшная. Рта вообще не закрывает. У меня такое впечатление, что она даже во сне разговаривает.
Шурочка дурашливо всхлипнул:
– Пожалейте меня, ребята! Не могу я с этой бабой, извините, дамой, долго рядом находиться. У меня на нее аллергия. Заболею, в больницу слягу, кто будет тогда преступников ловить?
– Наполеонов, будет тебе лицедействовать, – сказала же тебе: живи, сколько хочешь. Дом большой, места много.
– А вот «сколько хочешь» – не говорили! – Шурочка весело потер одну ладонь о другую.
– Так, теперь сказали. Шура, давай перейдем к делу.
– Торт кончился? – огорчился Наполеонов и тут же спросил с надеждой, – а еще остался хоть маленький кусочек?
– На сегодня – все!
– Жестокая вы женщина, Мирослава Игоревна! Нет в вашей душе ни отклика, ни сочувствия бедному полицейскому.
– Морис! Стащи с него плед!
– Не подходи, викинг!
– Русы от пруссов – поморских литовских племен. В этом случае варягов связывают с поморскими славянами и литовцами, а не со скандинавами, – проговорил Морис.
– Чего? Чего?! – воскликнул Шура изумленно.