– Ну вот, мы остались наедине, – сказала Мирослава. – Хотите минералки?
– Нет.
– Что ж, я вас внимательно слушаю.
– Я… я прошу: пусть то, что я вам скажу, останется между нами.
Замятина посмотрела в спокойные глаза Мирославы:
– Понимаете, это очень личное!
Мирослава молча кивнула.
– Я уже говорила, что мой муж Лев Наумович Замятин очень добрый и щедрый человек. Он никогда мне ни в чем не отказывает. Но… он старше меня на двадцать девять лет.
– Бывает, – обронила Мирослава.
– О, нет! Вы не понимаете! Моя мать работала на трех работах, но нам вечно не хватало денег! Я зашивала колготки до тех пор, пока вместо них не оставалась одна только штопка. Кусок колбасы в нашем доме считался роскошью!
– Я понимаю вас, – проговорила Мирослава сочувственно.
– Чтобы понять это, нужно самой пережить! – резко бросила Замятина.
Мирослава не стала спорить.
– И вот однажды у нашей соседки был юбилей. Она попросила помочь ей и обещала заплатить, – Марина перевела дыхание и заговорила чуть медленнее. – Я в тот вечер не вылезала из кухни. Нет, несколько раз помогла отнести гостям приготовленные блюда. Под конец вечера нужно было еще перемыть гору посуды, но я не роптала. Я думала о том, что на деньги, которые даст соседка, смогу купить туфли. Мои старые совсем развалились… Я так погрузилась в свои мысли, что даже не слышала, как на кухню вошел мужчина.
Он улыбнулся и спросил:
– Вас зовут Марина?
Я растерянно кивнула, и тарелка выскользнула у меня из рук. Я застыла от ужаса! Но не поверите! Он ловко поймал ее на лету, не дав дорогому фарфору долететь до пола.
– Меня зовут Лев Наумович, – улыбаясь, представился он, и поставил тарелку на стол. – У вас, Мариночка, – сказал он, – запоминающееся лицо и… я позволил себе расспросить о вас Анастасию Федоровну.
Марина грустно улыбнулась.
– Анастасия Федоровна, это… – произнесла Мирослава.
– Соседка наша. Юбилярша.
Марина встала, быстро прошлась по комнате и села на прежнее место.
– В общем, Лев Наумович стал говорить о том, какие у меня выразительные глаза, какой чистый голос. Я совсем растерялась и стояла столбом. Но его это нисколько не смущало. Он поцеловал мне руку и спросил, может ли он зайти ко мне на чашечку чаю.
Я прошептала:
– Не знаю.
Он ответил:
– Вот и хорошо. Значит, завтра в семь.
Падая от усталости, я домыла посуду, взяла врученные соседкой деньги и засобиралась домой.
Соседка в прихожей задержала мою руку в своей и прошептала:
– Мариночка, не будь дурочкой, Лев Наумович тебя озолотит.
От нее так сильно пахло алкоголем, что я поторопилась поскорее освободиться от рыхлых рук и проскользнуть в свою квартиру.