Медная пуговица. Секретное оружие (Овалов) - страница 46

Она подвела меня к какой-то могиле.

— Смотрите! — холодно сказала Янковская.

Я равнодушно посмотрел на могильный холм, обложенный дерном, на небольшую доску из красного гранита, на анютины глазки, росшие у подножия, и пожал плечами.

— А, да какой же вы бестолковый! — с досадой воскликнула Янковская. — Читайте!

Я склонился к доске.

Майор Андрей Семенович Макаров

23.1.1912-22. VI.1941

Да, это было странно… Странно было стоять около собственной могилы…

Потом что-то кольнуло меня в сердце.

Тревожные июньские дни 1941 года! Первые дни войны! И вот в такие дни мои товарищи нашли время поставить на моей могиле памятник!

— Теперь вы убедились, что с майором Макаровым все покончено? — оторвала меня от моих мыслей Янковская.

— А если Блейк захочет опять стать Макаровым? — спросил я.

— Тогда его похоронят вторично, — непререкаемо произнесла Янковская. — Как только вы очутитесь на советской стороне, мы дадим понять, что вы Блейк, а не Макаров. Мы дадим понять, что Макарова для того и убили, чтобы Блейк мог выступить в его роли. Мы постараемся внушить вашим судьям, что Макаров на самом деле всегда был Блейком.

Да, во всем том, что говорила и делала Янковская, во всем том, что делали разведки всех империалистических государств, было много логики и правильного расчета, они не учитывали только одного: они не знали людей, против которых обрушивали свои козни.

Я молча пошел от «своей» могилы, и Янковская, не говоря ни слова, неслышно последовала за мной.

Она довезла меня до дому, остановила машину и положила свою руку на мою.

— Ничего, Август, ничего, — шепнула она. — Жизнь вышибла вас из седла, но вы сильный и найдете свое место в жизни.

— Оставьте меня в покое, — с нарочитой грубостью ответил я. — Дайте мне побыть одному.

— Конечно, — согласилась она. — Я заеду к вам вечером.

Она уехала, а я поднялся к себе и мучительно долго ломал голову над тем, как установить необходимые связи.

Но, как это всегда бывает, пока я раздумывал, как, находясь среди чужих, отыскать своих, свои искали меня и по каким-то непонятным признакам признали во мне своего.

Вскоре после моего возвращения в комнату зашла Марта и сказала, что меня спрашивает какой-то мужчина.

Я вышел в переднюю.

Там стоял незнакомый человек.

«Это еще что за птица?» — подумал я, глядя на посетителя.

Это был сравнительно молодой человек с открытым и добрым лицом — в глазах его, я бы сказал, светилась даже излишняя мягкость, — примерно моих лет, может быть, чуть старше, одетый в очень дорогой костюм, и в отличной фетровой шляпе персикового оттенка.