Я мысленно поблагодарил своих посетительниц; надо полагать, они добросовестно информировали немцев о наших свиданиях, и так как, по существу, им нечего было обо мне сказать, немцы считали, что я хорошо скрываю от них свою истинную деятельность.
— Так о какой свободе вы говорите, господин Блейк? — поинтересовался Эдингер.
— В данном случае о свободе передвижения, — сказал я. — Я буду откровенен с вами, господин обергруппенфюрер. Вы буквально блокировали меня в Риге, а мне необходимо связаться с Лондоном.
— Кто же вам мешает? — любезно осведомился Эдингер. — Вы так ловко устраиваете свои дела…
— Вот поэтому-то я и не могу выполнить свое намерение, — с досадой подчеркнул я. — Не считайте меня мальчиком. Если бы я держал рацию у себя дома, вы давно бы меня запеленговали. В том-то и дело, что моя рация заморожена.
— Ваша рация в Риге? — поинтересовался он.
— В окрестностях Риги. Я хочу снестись с Лондоном, возникнуть, так сказать, как феникс из пепла. Возможно, там меня даже похоронили. А потом… потом мы продолжим наш разговор…
Эдингер снова пошевелил своими усиками.
— Вы толковый парень, Блейк, но вам не удастся меня провести, — самодовольно произнес он. -Я знаю, о чем вы будете говорить с Лондоном. Вы скажете, что вас вербует немецкая разведка. — Он хитро посмотрел на меня, желая знать, какое впечатление произвели на меня его слова. — Но мы… мы не возражаем против этого. — Легкий смешок вырвался у него. — В этом есть своя логика. Запрашивайте, запрашивайте инструкции. Вам посоветуют согласиться. Пусть английская служба знает, что вы связаны с немецкой разведкой, это обеспечит вашу безопасность со стороны англичан, а работать вы будете на нас: умные люди всегда работают на победителя.
Я молчал, как бы пораженный проницательностью своего будущего шефа.
— Поэтому отправляйтесь и размораживайте свою рацию, — продолжал Эдингер. — С моей стороны помех не будет.
— Но я не хотел бы, чтобы меня сопровождали невидимые спутники. Доверие за доверие, господин обергруппенфюрер. Или вы доверяете мне, или вряд ли мы с вами договоримся.
Эдингер добродушно засмеялся.
— Вы все хитрите, Блейк, вы боитесь, что я воспользуюсь вашей рацией помимо вас. Но я действительно считаю вас своим коллегой и окажу вам доверие: мы освободим вас от наблюдения.
Разумеется, он мне нисколько не верил.
— Итак, вы можете ехать куда хотите, — согласился Эдингер и предусмотрительно добавил: — В радиусе… в радиусе… ну, скажем, сорока-пятидесяти километров… — Он опять посмотрел на меня со всем возможным добродушием. — Надеюсь, вы не захотите бежать? — И сам тут же ответил: — Нет, вы достаточно благоразумны. Во-первых, вам не прорваться, во-вторых, в этом нет смысла…