Физкультурник не верил, что она замужем, и настоятельно приглашал в гости, благо жил неподалеку от городского пляжа, на знаменитом Веселовском спуске, где когда-то селилась городская беднота, а теперь – строились дома тех, кого принято было называть новыми русскими. К их числу Саша Хапман не принадлежал, но соседством с ними по-плебейски гордился.
Как Анна оказалась у него дома, она уже не помнила. Зато как оттуда бежала, не забудет никогда: до сих пор шрам на коленке. И вроде бы физкультурник был хорош собой, и нежен, и старался понравиться, но вот это: «Посиди ишшо», постеры с культуристами на стенах и его смуглая рука, жадно мнущая ткань ее белоснежного сарафана, – вызывали тошноту.
Толе сказала, что перегрелась на солнце, и не ходила на пляж неделю. А потом – еще неделю. И все это время Саша Хапман искал ее взглядом, но не забывал и о других – молодых и загоревших, открытых для отношений, без всяких предрассудков и условностей. «Свято место пусто не бывает», – фыркнула себе под нос Аня, заприметив поклонника в обнимку с белобрысой девицей, без смущения закинувшей на того свою смуглую ногу. «Здрасте», – мяукнул ей снизу спортсмен и сделал попытку встать с покрывала, но девица ловко пресекла все попытки, заткнув ему рот огненным поцелуем.
Второй случай произошел с Анной годом позже, когда сдавали госэкзамены. Проходили они на фоне скандальной смены руководства факультета, грозившей обернуться провалом для тех студентов, которые числились в любимчиках у старого декана. Аня была из их числа, потому что поступала в институт под патронажем великолепного Аркадия Дмитриевича и писала у него диплом. Новый – Вячеслав Александрович Рыкалин, из бывших милицейских начальников, – сразу невзлюбил птенцов Аркашиного гнезда и пообещал показать, где раки зимуют, всем без исключения. «Успокойся», – убеждал жену Гольцов и обещал вступиться, как только возникнет очевидная необходимость. Но когда она возникла, Аня предпочла скрыть сам факт ее существования и не сказала мужу ни слова о том, как новый декан пригласил претендентку на красный диплом к себе в кабинет, повернул ключ в замке и открытым текстом объяснил, что и в какой последовательности необходимо сделать. Был продиктован адрес, высказаны пожелания по цвету белья, и в качестве последнего напутствия бывший милиционер произнес следующее: «А иначе…» «Иначе что?» – побледнев, переспросила декана Аня. «Иначе встретимся в следующем году», – глядя точно в глаза, пояснил руководитель факультета и самодовольно улыбнулся. Эта улыбка привела Аню в бешенство, и она, словно из пулемета, перечислила все возможные аргументы из Уголовного и Гражданского кодексов с точным воспроизведением номеров статей и их пунктов. «Все сказала?» – в отличие от славного Аркадия Дмитриевича этот со всеми был на «ты». «Все!» – по-армейски рявкнула Анна и, браво повернувшись на каблуках, направилась к двери, чтобы рвануть ее на себя. «Закрыто», – тихо произнес Рыкалин у нее за спиной, и Ане стало страшно, хотелось по-бабьи заорать: «Помогите!» Но вместо этого она тихо потребовала: «Откройте дверь». И посуровевший лицом бывший милиционер встал, неспешно подошел к дверям, спокойно повернул ключ в замке и сделал шаг в сторону: выходи. «Как в камере», – подумала Анна и вместо того, чтобы толкнуть дверь, встала как вкопанная.