– А мама знает, где ты? – Анатолию не хотелось сразу обрывать разговор.
– Ну, конечно, знает, – проворчал младший Гольцов. – Мне двадцать третий год, между прочим!
– Про двадцать третий год я тоже знаю. – Анатолий попытался придать голосу оттенок строгости, но не выдержал и поинтересовался: – Ленка, что ли, вернулась?
– Нет, – холодно ответил Игорь, и разговор прервался.
«Отлично!» – обрадовался за сына Гольцов и почувствовал себя счастливым оттого, что все осталось на своих местах: Аня – дома, одна, он здесь, слава богу, один. И только молодое поколение скачет по койкам с удивительной резвостью. «Так и должно быть!» – подвел итог Анатолий и водрузил на ухо подушку, чтобы наконец-то уснуть: до шести утра осталось меньше двух с половиной часов.
* * *
Многолетняя привычка – вставать ровно за пятнадцать минут до звонка будильника – подняла Анну с постели, когда Мельников с Гольцовым уже находились на пути в город. Утро не показалось ей добрым, потому что события вчерашнего вечера оставили какое-то странное чувство недосказанности. Во-первых, как-то неудобно получилось с Бравиным. Во-вторых, ужасно раздражала Жанна, явившаяся в том числе и во сне для того, чтобы напомнить ей, Ане, как стремительно уходит время, а в ее жизни еще и не было и половины из того, что обычно обещано женщине. И в-третьих, очень беспокоил Игорь, словно с цепи сорвавшийся после отъезда коварной Леночки. Какое-то мимолетное, по мнению Анны, знакомство, и нате вам, пожалуйста, – сразу же в постель. Спасибо, хоть предупреждает!
Единственный, о ком сегодняшним утром Анна Викторовна Гольцова думала с благодарной нежностью, был Толя, неспособный, по мнению Анны, ни на что такое, что могло бы лишить ее спокойствия, в отличие от сына, который появился за пять минут до выхода Ани из дома.
По лицу младшего Гольцова было видно, что проведенной ночью он доволен и, скорее всего, она не последняя.
– Я в душ, – с порога объявил он матери и чмокнул ее в щеку. – Доброе утро, маман.
– Я просила меня не называть так, – сухо напомнила Аня и отодвинула дверцу шкафа-купе, чтобы подобрать подходящую по цвету пару обуви.
– Ты чего, обиделась, мам? – Игорю не хотелось видеть рядом с собой людей, чьи лица не украшает жизнерадостная улыбка. Его настроение требовало позитивного диалога с окружающим миром, и он рассчитывал на взаимность.
– Нет, – так же сухо ответила Анна, присев на банкетку для того, чтобы застегнуть босоножки. – Как на улице?
– На улице – лето, любовь и все такое, – с пафосом произнес Игорь и присел рядом. – Ну, правда, мам, чего ты дуешься?