– Какое счастье! – повторяла девочка, – Почему мы раньше не додумались? Мы же могли все это время не расставаться. Вообще.
– Нет, не могли бы. Няня бы подняла тревогу, мои бы примчались, – разумно пояснил мальчик.
– Правда. Да. Хорошо, что хотя бы так. Хотя бы раз.
Под словами «хотя бы раз» она подразумевала именно то, о чем мечтала: оказаться в объятиях любимого. И больше ничего. Ей хотелось поцелуев и нежных объятий. Другого она не знала. Потому и не помышляла о чем-то большем.
Они пошли в родительскую спальню, не зажигая свет. Где еще можно было лечь вдвоем? Диванчик в ее комнате был слишком узеньким. Некоторое время постояли у окна, обнявшись. Падал снег. Их охватил удивительный покой. Впереди их ждала целая бесконечная ночь, которую они себе придумали и сумели осуществить. Оба так устали, что с удовольствием улеглись поверх родительского покрывала, не раздеваясь. Раздеваться – это было как-то уж слишком и совсем ни к чему. Они немного поцеловались, обнялись и уснули. Можно было не думать друг о друге, потому что они были рядом. Ближе некуда. Утром девочка проснулась от жара и не сразу поняла, откуда идет этот жар. Сенечка стонал во сне, и она догадалась, что у него температура. Догулялись они на морозе! Она вскочила, нагрела молока, добавила туда ложку меда, как делала ее мама, если кого-то из домашних одолевала простуда.
– Сенечка, на, выпей, пожалуйста! И еще вот: аспирин. Ты заболел.
– Похоже, да. Как же это я так?
Мальчик покорно выпил молоко, проглотил таблетку. Она принесла из своей комнаты перинку, укутала его.
– Тебе надо пропотеть.
– Может, я лучше пойду домой, а то еще ты заболеешь, – попытался встать Сенечка.
– Собьем температуру, и пойдешь, – велела Тина.
Ему действительно было плохо. Она жалела его невероятно и боялась за него, опасалась, что у него не просто ОРЗ, а что-то более серьезное, и винила себя.
Через два часа, когда температура снизилась до тридцати семи, Сенечка встал и собрался домой.
– Пойду, пока могу, – сказал он, – А то потом опять зазнобит, сил вообще не будет. Я себя знаю. Сейчас в самый раз идти. Пять минут – и я дома.
– И сразу позвони, – взмолилась она, – Пожалуйста, сразу, как придешь. Хочешь, я провожу тебя?
– Нет, не надо. Не провожай. Я мигом. Ты не успеешь соскучиться.
Он и правда позвонил через несколько минут после их прощания. И звонил потом все время, чуть ли не каждые полчаса, пока болел. А болел он долго, потому что воспалением легких обычно так и болеют. Не зря Тина тогда за него испугалась. Ни он, ни она не догадывались, что та ночь, что они провели вместе, была их единственной ночью. Первой и последней.