– Жива ли, ты хочешь спросить? Жива. Девяносто лет. Не совсем здорова, но руку старается держать на пульсе. Нрав прежний. Да и с чего бы ей меняться?
Тина рассказала о себе. Все-все. Как лежала долгие месяцы, как не хотела жить. И про журнал с интервью, и про то, что все оказалось к лучшему. И про одиночество, и про Клаву, и про то, что Лушка ее совсем взрослая и, кажется, собирается замуж, но жениха пока знакомить не приводила, про свои поездки за границу с женой олигарха, про то, что родителей уже пять лет как нет на белом свете, а она никому не нужна и одна-одинешенька.
– Уже не одна, – сказал Сенечка, – раз мы нашлись, уже не одна. Тут все ясно. Одна проблема. И та тебе знакома – мама. Остальное – управим.
– А что мама? Неужели правда – все настолько категорически серьезно?
– Ну да. Мама соперниц не выносит. Она, родив меня, решила, что мой долг – быть при ней всю ее жизнь. Отшивала всех беспощадно. Она это умеет. Мне кажется, ты это не можешь не знать.
– А было, кого отшивать?
– Конечно, я хотел устроить свою жизнь. Насчет тебя я не сразу догадался, молод был и зелен. Думал, родители просто стараются сделать, как мне лучше. Не понимал, что все было устроено ради устранения тебя. И все у них получилось. Ну, и потом все получалось. Видно, на самом деле не очень-то и сам стремился. Работал много.
– Ты врач? Все, как было задумано?
– Военный врач. Полковник медслужбы. С недавних пор – пенсионер.
– Неужели правда? Ты – пенсионер?
– Ну да. Двадцать пять лет выслуги – и пенсия.
– И где ты служил?
– Пока отец был жив, поездил по горячим точкам, потом в Питере служил. Ну, а после того, как мать осталась одна, пришлось в Москву перебираться. Пошли навстречу, учитывая отцовские заслуги перед отечественной культурой.
– И что? Больше не будешь работать?
– Пока не собираюсь. На жизнь хватает того, что оставил отец. Он же, как одержимый, все покупал и покупал квартиры, чтобы мать, если одна останется, ни в чем не нуждалась. Теперь вижу, как он был прав. Осталось от отца четыре квартиры, представь! Одна – рядом с тобой, на Кудринской, одна, в которой мы сейчас с матерью, на Ленинградке, две – рядом, на одной площадке, в Староконюшенном, это он купил, когда перестройка шла полным ходом, все разваливалось, деньги ничего не стоили, да ни у кого их и не было. А ему предложили за заслуги (тогда еще заслуги какие-то ценились), ну, он и купил, как бы для меня. Для моей будущей семьи. Дача опять же осталась. На лето туда мать традиционно выезжает, попробуй только отказать! А живем мы, сдавая три квартиры. Вполне хватает. И на сиделку тоже. Так что – пока я мальчик на посылках у матери. А что будет, зачем загадывать? Вот мы поженимся, тогда и посмотрим, как время свое распределять.