Тина обняла дочь, погладила по голове.
– Ты его любишь? – спросила она у Луши.
– Мамуль, я сама себя спрашиваю об этом. Люблю – не люблю. Я не знаю, что такое любовь. Иду в потемках. Ну, нравится он мне. Хочу быть с ним. Мне с ним хорошо. И все такое. А про любовь… У меня на этот счет свое мнение. Вы вон сколько лет с Семеном знакомы. Ты все эти годы его любила?
– Нет, – ответила Тина, – помнила, это да. И то, не всегда, только временами вспоминала, но как сон.
– А сейчас – любишь?
– Я боюсь этого слова! Ты права! Я, оказывается, не знаю, что сказать. Я хочу быть с ним. Мне хорошо. И еще – я чувствую счастье, что не одна. И не просто не одна, а что я именно с ним, с Сенечкой. Этого мало?
– Этого много, мам. А других слов и не надо, правда?
– Мудрая ты у меня, – вздохнула Тина, – И всегда была мудрой. Помнишь, как ты Ваське маленькой говорила: «До свадьбы доживет!» Мы хохотали, до того смешно. А она тебя слушала, глазищами уставится и внимает. Ты для нее главный пророк была.
– И что? Разве я кого обманула? Все доживем до свадьбы. В итоге. И Лиза твоя дожила, и ты дожила, да еще как! И я доживу. А потом и Васька.
Они еще раз расцеловались и распрощались.
Пора было спать. Усталость просто одолевала. Клаву уложили на ватное одеяло в прихожей, за которым Сене пришлось лезть на антресоли. Тина наконец стянула с себя свадебный наряд, надела Сенину широченную футболку, нырнула под одеяло. Сеня ушел пожелать маме спокойной ночи, вернулся, улегся рядом, обнял.
– Мама не сердится? – в полудреме спросила Тина.
– Нет. Наоборот. Довольна. Вы ей по душе пришлись. Все трое.
– Хорошо, – прошептала Тина, – Как же хорошо.
Муж прижал ее к себе и поцеловал.
– А так – хорошо? – шепнул он, гладя ее плечи.
– Хорошо, – как во сне отвечала Тина.
– Хорошо, хорошо, хорошо, – ей казалось, они шептали это слово всю ночь.
Утром Тина проснулась, как от толчка. Рядом никого не было. Она почему-то сразу догадалась, что Сеня пошел во двор с Клавой. И почему-то ее охватил дикий леденящий ужас. С чего бы это? Все же было так замечательно! Она обрела свое счастье, она больше не одна. Столько месяцев оплакивала свое одиночество, и все изменилось волшебным образом. Рядом с ней единственный на всем белом свете человек, если говорить о мужчинах, конечно, которому она полностью доверяет. Что еще надо? Разве могло быть лучше? И все равно – ей было мучительно страшно.
– Зачем я все это сделала? – спрашивала себя Тина, – Я же попросту сошла с ума. Вела себя как подросток безмозглый. Зачем все это было? Эта свадьба? Платье? Я же даже толком и не знаю, люблю ли его.