А выходит – никакой свободы. Вернее – он боролся за свободу Катиного выбора. Потому что Катя была его давней мечтой, теперь осуществившейся. А она, Тина? Кто она? Ответ на вопрос стал ей той жуткой ночью абсолютно понятен: она – подвернувшаяся под руку закомплексованному юнцу, получившему дважды отказ от девушки его мечты – доверчивая идиотка, дурачина-простофиля. Вот, кто она. Это изначально. Сейчас же, кроме того, она – домработница, кухарка, прачка и воспитательница его дочери. Не жена вовсе, а многофункциональная прислуга, которую он терпел из жалости. Или из опасения, что Катя в последний момент передумает. Могли быть у него и такие опасения, он человек предусмотрительный.
Если же оценивать саму себя объективно, – не может вызывать интереса у мужчин та, которую она, словно впервые, видела сегодня в зеркале. И та, которая из экономии отказывается от домработницы и тянет все хозяйство на себе, тоже никогда не будет объектом любви и вожделения. Любят томных, наглых, романтичных, циничных, кажущихся опасными, капризных – то есть, женщин с игрой. А она что? Подай – принеси, найди – не забудь. «Трое из ларца, с толстой жопой без лица».
Неужели все-все через такое проходят? Нет, ее родители смотрели всю жизнь только друг на друга. И их уход это доказал окончательно. Но это – другое поколение. Тогда слово держали и друг друга обмануть считалось позором, катастрофой. А сейчас это доблесть – пуститься в новое плавание по житейским волнам, набрав новую команду. Неужели так? И если теперь – так, то как тогда жить? И зачем? Ради чего такая адская жизнь, в которой никому нельзя довериться? За какие грехи? Или превентивно? Сначала наказание, а потом, в другой жизни, получишь воздаяние за муки? Как это все сейчас устроено? Она все думала, думала, радуясь, что можно лежать, не идти куда-то, а просто вытянуть ноги и ничего не делать.
Уснуть ей больше не удалось. Слишком много мыслей появилось в голове. Они толпились, наскакивали друг на друга, пищали, вопили, скрипели, кололи и жгли. Мысли сообщали ей все про настоящую жизнь. Про такую, когда дружба дружбой, а табачок врозь. И еще – когда на Бога надейся, а сам не плошай. И что любовь зла, полюбишь и козла. И что Юра, может, совершенно не козел, а просто полюбил по-настоящему. А коза – она, что позволила себе так к нему привязаться. И самая главная мысль:
– Как же так?
Мысль эта повторялась и повторялась, просто вконец ее измучила. От нее невозможно было отмахнуться, не на что было перевести стрелки.
– Как же так? – пищала мысль слезным писком.