Однажды Луша не выдержала и закричала:
– Мама! Чтобы выплыть, надо стараться самой! Надо хоть чуть отталкиваться от дна и работать руками и ногами! Я тебя не вытащу! Я ничем не могу тебе помочь! Услышь меня!
Мать старательно и вроде бы понимающе кивнула. Но разве поймешь, дошло ли до нее или она тупо имитировала понимание?
Луша мечтала о человеке рядом. Не о любви, нет, боже сохрани. Любовь – слово лживое, нехорошее. Пусть не о любви – о человеке рядом!
Без человека было не обойтись. Иначе – как выжить? Не получается выжить в одиночестве, как не получается пройти сквозь стену или сокрушить каменную преграду лбом.
Из новшеств своей жизни Тина отметила бы в числе первых – совершенно наглухо замолчавший телефон. Вот странность – так странность! Телефон как замолчал в тот вечер, пятнадцатого сентября, так и продолжал молчать. Что за волшебство такое? Ведь были общие с Юрой друзья, семейные пары, долгие годы общавшиеся, делившиеся, можно сказать, сокровенным. Были его коллеги, которых она с удовольствием звала в гости. Были ее знакомые коллекционеры, были подруги – да кого только не было! И где они все? Неужели, как это происходит в мире зверей, учуяли запах беды и нездоровья и предпочли держаться подальше?
Странно ведь как! Она, уходя в то жуткое сентябрьское утро навсегда из общего с Юрой дома, потребовала, чтобы он не распространялся о том, что произошло. И он клятвенно пообещал молчать. Ну – его клятвам грош цена в базарный день, это ясно. Однако, чтоб вот так, чтоб замолчали и отшатнулись все и сразу – это было немыслимо и добавляло остроты ощущений к ее сложившемуся чувству полной катастрофы.
Однажды в конце ноября она оказалась возле того самого дома, где они с Юрой были в гостях в последний их вечер. Дело было днем, в обеденное время. Даже солнышко проглядывало. Раньше Тина очень радовалась бы ноябрьскому солнышку, а сейчас ей плевать на это хотелось. Она шла на встречу с адвокатшей, передавала той доверенность на ведение разводных дел. Так-то она днем обычно сидела дома. Только ранним утром и поздним вечером спускалась с Клавой на прогулку, стараясь уходить подальше от тех мест, где собираются группками собачники и вместе коротают время, пока их питомцы набегаются и сделают все свои дела. Даже за едой Тина не ходила. Продукты приносила Луша, но они почти и не нужны были: Тина пила чай или просто горячую воду, а заедала, чем придется: хлебом или помидором, который не мыла, а только слегка обтирала пальцами. Аппетита не было никакого. Лушка тревожилась всерьез, умоляла мать есть по-человечески, заявляла, что так не худеют, что если она собирается похудеть, надо идти к диетологу.