— На почтамте оформляет заявление.
— Отлично. Пошли, лейтенант.
В коридорах почтамта сновали люди. Вержбицкий заглянул в отдел кадров, узнал «Шуфлынину» и быстро прикрыл дверь.
— Подождем, когда выйдет. Там, в кабинете, как-то неудобно.
Минут через десять в коридоре появилась стройная молодая женщина в изящном летнем костюме. Она равнодушно скользнула взглядом по двум мужчинам в безрукавках, стоящим возле двери, и, независимо тряхнув волосами, пошла дальше.
— Гражданка Шуфлынина! — окликнул ее Вержбицкий.
Женщина остановилась, смерила взглядом, с головы до ног, учительского вида человека в очках с черным портфелем в руке.
— Вы ошиблись, молодой человек. — Она произнесла эти слова спокойным, ровным голосом, но в ее подведенных глазах следователь уловил смятение.
— Ошибся? Возможно. Все же пойдемте с нами.
— С вами? Куда? — с деланным удивлением спросила она.
— В милицию, гражданка, куда же еще. — Майор показал ей служебное удостоверение.
— Это что, арест?
— Нет, пока задержание.
Через несколько минут черная «Волга» въехала во двор городского управления милиции. Из нее вышли двое мужчин и женщина и скрылись в одном из кабинетов с зарешеченными окнами.
Поначалу на допросе «Шуфлынина» держалась вызывающе, отрицала все начисто, угрожала, что будет жаловаться на произвол. Не впервые следственные работники сталкивались с подобной тактикой преступников. Поэтому они спокойно и терпеливо вели допрос. Дошла очередь и до сумочки, которую женщина нервно теребила в руках. Вержбицкий щелкнул замком. На стол вывалились тюбики губной помады, крема, тени для век, флакончик духов, пачка сигарет «Шипка», помятый телеграфный бланк…
— Вы курите? — спросил он, разглядывая содержимое сумочки.
— Когда как… — Женщина смешалась.
Следователь открыл пачку. Вместо сигарет она была набита денежными купюрами крупного достоинства. Сосчитал. Оказалось 520 рублей.
— Откуда у вас деньги?
— Странный вопрос. Накопила. Разве это деньги? Подумаешь…
Майор отложил в сторону пачку и занялся телеграфным бланком. Он был весь исписан цифрами, буквами, названиями городов: Магнитогорск, Донецк, Одесса, Курск… «Код», — догадался он.
— А это тоже накопили? Интересно, как и зачем?
Женщина заплакала. Слезы, размывая краску на веках, оставляли на щеках темные грязные подтеки. Лицо сразу стало некрасивым. У майора шевельнулось чувство, похожее на жалость. Он кивнул лейтенанту на графин с водой. Женщина сделала несколько судорожных глотков, сквозь слезы выдавила:
— Что теперь со мной будет… Муж бросит, а у меня ребенок.
— Раньше нужно было думать, голубушка. Придется отвечать. Могу только сказать, что чистосердечное признание может облегчить вашу участь.