Смотрите на все шире. Вы преданы писательству или искренне хотите узнать о нем все. Продолжайте, невзирая на обстоятельства. Однако не теряйте гибкости. Если вы назначили себе время для работы над текстами, а вам понадобилось отвести детей к стоматологу, попробуйте писать у него в приемной или не пишите вообще. Главное – сохранять глубинную преданность этому дикому, дурацкому и замечательному занятию. Оставайтесь с ним в дружбе. Возвращаться к доброму другу всегда легче, чем к врагу. Доген, мастер дзен XIII века, сказал: «Каждый день – хороший день». Именно такое отношение к своему творчеству мы должны поддерживать, даже если у нас бывают как хорошие, так и плохие дни.
Два года назад я выиграла писательский грант. У меня было полтора года на то, чтобы только писать! Но я никак не могла найти такой ритм, который оставался бы подходящим для меня дольше, чем четыре-пять дней. Я пробовала писать с девяти утра до часу дня. Сначала это работало, потом перестало. Я попробовала писать с двух до шести. Это было хорошо, но тоже недолго. Потом я решила писать в любое время, когда мне захочется. Закончилось и это. Каждую неделю мне приходилось придумывать новый режим. У меня была возможность перепробовать любые часы дня и ночи. Но идеала я так и не нашла. Однако главное – сберечь свою связь с творческим процессом, сколько разнообразных тактик ни пришлось бы для этого перепробовать.
Писать – все равно что дышать. Вы не прекращаете вдыхать и выдыхать, сажая деревья, спускаясь в метро или ведя уроки. Писательство – такой же основополагающий процесс. Вот какую запись от 27 июля 1984 года я нашла у себя в тетради:
Я знаю, что нет ничего глубже этой работы с моим уставшим, сопротивляющимся мозгом. Не радость и не экстаз, которые я испытываю время от времени, и не мгновения просветленности, а прикосновение к будничным подробностям моей обычной жизни, пребывание в них и продолжающаяся работа над текстом – вот что раскрывает глубины моего сердца и наполняет их нежностью и добротой к себе самой, а из этого прорастает сострадание ко всему, что вокруг меня. Не только к столу, бокалу кока-колы передо мной, бумажной соломинке, мужчине, переходящему дорогу в этот июльский день в Норфолке, штат Небраска, цифровому табло на здании банка, показывающему 4:03, подруге, сидящей напротив меня с ручкой и блокнотом, – но к вихрю воспоминаний и глубоких стремлений нашего разума и к страданиям, через которые мы проходим каждый день. И все это выходит из меня само собой, пока ручка движется по бумаге, разрушая твердую корку моих собственных мыслей и границы, которые я сама себе устанавливаю.