В связи с парадом Победы хочется остановиться еще на одном моменте. Рассказывая об участии лошадей в параде, часто цитируют отрывок из мемуаров Жукова, где рассказывается, что изначально Сталин сам хотел принимать парад верхом на коне и для этого даже ходил в манеж на тренировки. Но однажды конь понес его по манежу и уронил, после чего Верховный главнокомандующий, повредивший себе плечо и голову, сказал: нет, пусть парад принимает Жуков, он старый кавалерист. Жуков якобы узнал об этом от Василия Сталина, рассказавшего ему эту историю «под большим секретом». Урнов, однако, отмечает, что настоящему коннику не может не броситься в глаза нелепость всей ситуации: в 1945 году Сталину было уже 67 лет, у него была сухая рука, в любви к лошадям генералиссимус никогда не был замечен, а уж в тяге к экстремальному спорту — тем более… Да и тренерам, допустившим разнос лошади под таким всадником и тем более травмы, явно не поздоровилось бы. К тому же отношения между Василием Сталиным и Жуковым были не столь близкими, чтобы сын вождя делился с маршалом подобной информацией, тем более по секрету. В общем, ситуация выглядит надуманной. Впрочем, указанный отрывок появился только в тех изданиях мемуаров, которые вышли в свет уже после смерти Жукова, и, как удалось выяснить Урнову, был вставлен издателем со слов Василия Сталина. Свидетельства такого рода нуждаются в проверке или как минимум сноске с оговорками, но в посмертном издании мемуаров маршала такой сноски нет.
Послевоенный период
После Второй мировой войны СССР и страны Европы снова оказались перед необходимостью восстанавливать народное хозяйство, в том числе и коневодческую отрасль. Советский Союз за годы войны потерял около 8 миллионов лошадей, и речь идет не только о фронтовых потерях. В хозяйствах на Украине, например, осталось менее 10 процентов от довоенной численности лошадей. Немцы вывезли в Германию чистокровного верхового жеребца Гранита II и его потомство с матками из завода «Восход» (Кубань). После войны часть жеребят и маток удалось вернуть, однако сам производитель, давший, кстати, знаменитого жеребца Грога II, бесследно исчез.
Многие заводы были эвакуированы (прежде всего в казахстанские степи), их племсоставы пострадали — они были частично уничтожены либо рассеяны и даже потеряны. Война затормозила племенную работу со многими породами. Племенные ядра разных пород перенесли эвакуацию неодинаково: так, русскому рысаку пришлось в этом смысле тяжелее, чем орловскому.
Очередная перекройка карты Европы по-новому распределила породы и, соответственно, последующую работу с ними. Например, сильно пострадавшую в результате эвакуаций липицианскую породу восстанавливали уже не австрийские или итальянские, а югославские специалисты, ведь Словения, где находится Липица, вошла в состав Югославии.