Впрочем, маму всё устроило. Она внимательно наблюдала за этой парой несколько дней и перед отъездом обратно в Ереван вынесла вердикт «годен».
– Георгий, это совершенно твоя женщина! У тебя огромное поле деятельности по адаптации этого стареющего подростка к жизни. А поскольку ты рождён, чтобы о ком-то заботиться, то долгое время будешь чувствовать себя счастливым. А там, смотришь и привыкнешь. Она, конечно, слегка … – мама Аверик задумалась, тактично подбирая слова. – Оригинальной внешности, в смысле крайне худая. И курит, но… Но первое, дорогой Георгий, исправит время, а второе, уж будь добр, ты. В Ереван мы её повезём, когда время чуть потрудится.
– Спасибо, мама!
– Ты выглядишь совершенно счастливым, мой мальчик. Только вот как быть с Инночкой? Она последнее время почти постоянно живет у меня, это не дело. Ребёнку нужны его родители. В новой семье мамы ей, похоже, не очень рады. Или пусть переезжает ко мне насовсем, или ты должен будешь взять её в свою семью. И будет у тебя Инночка и Ниночка, справишься?
– Ой, мама, жизнь покажет. Ей сейчас шесть лет. В принципе, могли бы привыкнуть друг к другу.
В дальнейшем жизнь приобрела неожиданный оборот. Семья сложилась замечательная. Из богемной Нины получилась Нина безумная в отношении Инночки и их совместного сына, который появился на свет через год после свадьбы. Георгий в этой банде был человек крайне востребованный. Он постоянно спасал кого-то из них, решал их проблемы, в чём-то помогал, за что-то ругал и потом долго утешал. Он обожал своих домочадцев!
Анжела вернулась в Минск и потихоньку втянулась в обычную рутинную жизнь. Её сердце было полно уверенности, что Ахмед вернётся.
Ахмеда проводили в служебной машине прямо до аэродрома, с которого планировался вылет. На взлётном поле машину встречали, отдавая честь, три офицера. Они приняли странного пассажира и усадили в пассажирское кресло первого отсека. Самолёт был огромен, настоящий летающий дом. Один отсек для пассажиров, во втором что-то вроде полевого госпиталя. Внизу огромный грузовой отсек. В начале и конце пассажирского стояли вооружённые солдаты. Ахмед был в самолёте пока что единственным пассажиром, и эта охрана явно предназначалась для него. Около часа шла погрузка и подготовка к полёту. Потом четверть пассажирского отсека заполнилась военными, и самолёт пошёл на взлёт. Никто будто и не замечал его и это нарочитое равнодушие очевидно указывало, что гость нежелательный и его присутствие на борту вынужденное. При любой попытке встать с ним поднималось несколько человек. Он чувствовал себя арестантом, которого перевозят под конвоем из одной тюрьмы в другую. Хотя надо благодарить Бога и за это. Хоть под лавкой, лишь бы долететь. По приземлении его первым, ещё до разгрузки, так же молча проводили до здания аэропорта и распрощались.