Как и предполагал Меховецкий, долгожданная весть о возвращении Дмитрия воспламенила многих. Весь этот край, в свое время первым выступивший за предыдущего самозванца, был настроен против московской власти. К Стародубу стали стекаться и ветераны недавней войны, и новые добровольцы из Польши и казацких краев.
Несколько городов, в числе которых были Путивль, Новгород-Северский и Чернигов, охотно присягнули Дмитрию. «Царь» даже собрал при себе «Боярскую думу», но на первых порах ее состав выглядел весьма скромно – «настоящих» бояр взять было неоткуда.
Истинный предводитель Меховецкий объявил себя гетманом. Царя он все время держал при себе и старался лишний раз людям не показывать – очень уж тот был несолиден.
За лето в стародубском лагере набралось тысячи три разношерстного войска. В начале сентября оно тронулось в поход.
Шли на Тулу, вроде бы спасать болотниковцев, но двигались небыстро – армия была невелика. Города сами отворяли ворота. Сдались Брянск, Белев. 8 октября разросшееся войско гетмана Меховецкого одержало победу в первом более или менее серьезном столкновении с правительственными отрядами, но тут ситуация коренным образом переменилась.
Не зная об успехах «Дмитрия», Болотников капитулировал, и Меховецкий оказался один против всей мощи Шуйского. Брянск, находившийся в тылу у мятежников, сразу же перешел на другую сторону. Нужно было отбить его обратно, но на сей раз ворота не открылись, а взять город штурмом не удалось.
Затем подошли царские полки и нанесли Меховецкому поражение. К тому же заволновались «литовские люди», которым нравилось наступать, но не хотелось сложить голову за гиблое дело. Забрав награбленную добычу, большинство поляков и запорожцы покинули лагерь.
К середине декабря армия почти растаяла. Меховецкий увел остатки к городу Орлу, сохранившему верность «царю Дмитрию».
Шуйский в очередной раз совершил ошибку, не добив самозванца в его зимнем логове. Держать дальше большое войско было дорого, оно устало, все хотели по домам. Авантюра нового самозванца представлялась пустяком по сравнению с мятежом Болотникова, и царю казалось, что гроза рассеялась.
Но закончилась не война, закончилась лишь ее первая кампания.