– С Каликой-то? – уточнил Сокол. – Это что же, лошадки тебе нашептали? Да было дело ходили с ним, искали врата. Он свои, конечно, а я свои, хотя кто его знает, может одни они для всех врата-то, только пути разные к ним ведут.
Сокол помолчал, потом продолжил.
– Только видишь ли, Врата – это последнее средство. Край. Бездна. Всё равно, что ножом себя по горлу полоснуть. Если выхода не останется, тогда конечно, можно и по горлу, но я бы и под этой луной ещё поборолся.
– Хороший ты собеседник, Сокол, – сказала Эрвела. – Как с тобой побеседуешь, так и жизнь новыми красками заиграет. Умеешь приободрить девушку. Жаль встречаемся редко.
– Потому и редко, что ты всякий вопрос на смех изводишь.
– Не сердись чародей, – улыбнулась овда. – Поищем Сказочника твоего. Поспрашиваем сестёр, с лошадками пошепчемся. Как что узнаем, кинем тебе весточку.
Она подумала и убрала улыбку.
– А если желаешь серьёзного разговора, изволь. Меня во всём этом другая сторона беспокоит. Куда и зачем ушёл Дедушка любопытно, конечно, но на нём многие защитные чары наши держались. Вот с чего разговор начинать надо было.
Вот об этом Сокол и не подумал. Защита мещёрского края его меньше беспокоила. И ставили её чародеи и колдуны без него. Далеко он тогда был. Потому и не подумал сразу. А подумать следовало.
Когда на мещёрский лад шалаш ставят, три жерди скрепляют верхушками и уж на них наваливают всё остальное. Можно и больше жердей брать, но три обязательно. Одну из них убери – рухнет шалаш. Но не сразу рухнет. Веточки незначительные цепляются друг за друга, держат сооружение. Простоит шалаш до первого сильного ветра или дождя проливного. Тогда и осядет, сложится в кучку хвороста. Огонь поднеси и сгорит.
Так и защита мещёрская была устроена. Разные силы в её возведении участие приняли. Как только чужая воля накатила, захлестнула лесные народы, всем миром взялись за дело. Ставили обереги, тропки тайные от чужих глаз скрывали, пути путали, священные рощи и селения прятали. Злой умысел не мог проникнуть в леса заповедные. По рекам, по дорогам проезжим многие из врагов ходили, да только вглубь заглянуть не могли. Просто не видели. Лес он и есть лес. И повелитель мёртвых Кугурак и овды и чародеи постарались. Словно жерди держали их заклинания на себе щит. А убери одну из опор, ослабнет всё остальное. Сустай такой жердью являлся. Одной из основ. Ушёл он. И значит, теперь только на веточках малых всё держится. Веточки в этом иносказании – обычные люди. Они обладают волей, но их воля слаба. А ветер, что готов разметать защиту наделён мощью невиданной.