Собравшись и с усилием улыбнувшись ей, девушка легко объяснила:
— Выбралась сюда на пару часов — и застряла. Обещала быть на работе.
— Жене не сказала? — сообразила та. — Хочешь — я ему позвоню, напомню?
— Нет, не надо. Как появится, я сразу уйду.
— Ну, смотри…
Бывшая однокурсница отошла к своему месту, а Ирина тяжело огляделась, не забывая улыбаться. Сейчас и она не отказалась бы от тёмных очков, с которыми постоянная улыбка не нужна. Отвыкла быть на людях, как бабуля говорит. И отвыкла от шумной пёстрой толпы, которая так изменчива и в своём составе, и в своём звучании…
… Бабуля появилась в нужный момент жизни. Ирина помнила её только смутным впечатлением из раннего детства, когда ещё не ходила в школу. Помнила невысокую шуструю старушку, которой, на удивление, беспрекословно подчинялась не только мать, но отец… Уже будучи школьницей, девушка слышала от родителей, что живёт бабуля уединённо и не очень желает общаться с родственниками. А потому не часто выезжает из какого-то там посёлка. Однако она как снег на голову свалилась в их квартиру в первый же день беспамятства и неподвижности старшего брата Ирины, когда отчаявшаяся девушка не знала, что делать, куда бежать, кого просить о помощи. Стараниями Нины Григорьевны брат был госпитализирован, а потом, когда врачи выяснили, что ничего понять не могут, перевезла внука назад, в его же квартиру. Родители брата и сестры к тому времени умерли: мать ушла первой. Рак. Отец долго без неё не жил. Затосковал. Бабуля на похоронах не была. Говорили, что сама захворала. Ирина этому верила плохо. Она не понимала, как можно не появиться на похоронах собственного сына.
Итак, Нина Григорьевна взяла в свои руки жизнь в двухкомнатной квартирке. Она сумела выяснить, как обращаться с внуком, причины странной комы которого так и не узнали. Она быстро сумела найти себе работу, к которой тут же привлекла внучку. Единственный её прокол — Ирина не смогла снова заставить себя учиться на худграфе. Сколько ни ругалась, ни билась Нина Григорьевна, девушка забрала из университета документы и полностью сосредоточилась на работе и на уходе за братом.
Специально ли это сделала Нина Григорьевна, нет ли, но близость рынка к дому позволяла девушке ухаживать за братом строго по расписанию. Правда, это расписание иногда выходило боком: если Ирина не успевала в нужное время к брату, она так нервничала, что нервничали вокруг неё все…
Но и здесь Нина Григорьевна, может и нехотя, заставила её привыкнуть к реалиям, которые меняются поминутно. На Ирине фитоаптека часто оставалась полностью. Бабуля могла позвонить в любое время или просто сказать вечером, что она уезжает пополнять запасы трав. Куда она ездила — оставалось секретом, но пропадала, бывало, и на несколько дней. Первые дни Ирина так психовала, что мучилась страшными головными болями. Но потом, приглядевшись, как работают вокруг, сообразила: бабуля многих приучила к тому, что фитоаптека работает без перерыва, указанного в вывеске с расписанием. И в течение нескольких дней девушка напоминала всем посетителям, что днём, с двенадцати до часа, её в фитоаптеке не будет. А поскольку уход за братом требовал её присутствия и чуть позже, она часто оставляла записку, что ушла по делам. И старалась чаи в фитобаре готовить ко времени, когда она сама будет на работе. Она всё робко удивлялась, но к этим перерывам посетители привыкли и не возражали.