— В приёмной флигель–адъютант Джунковский аудиенции дожидается.
— Подождёт полковник, — сделал маленький глоток из чашки Николай. — Японский народ привык, что страна идёт от победы к победе и находится на пике могущества. И вдруг — мирный договор, хотя успели взять только Сахалин и не дошли до Владивостока. Народ жертвовал своими детьми и достатком, а в результате, по его понятию — нуль. Даже нет военной контрибуции, и отдали половину завоёванного Сахалина. Это не Россия им отдала… Простые японцы считают, что это их страна отдала России половину их острова. То есть победа полностью перечёркнута дипломатами. Правительство запачкало славу великой страны и великой победы. Дабы угодить общественному мнению, император отправил в отставку министра иностранных дел Комуру. Но это не помогло. Начались беспорядки и при их подавлении — даже жертвы. Официально — 17 человек. Мне прислали переводы статей из японских газет, — взял со стола мелко исписанный лист. — Вот, к примеру, одни лишь названия «Откажись от мира, маньчжурская армия. Продолжай сражения». Это газета «Осака асахи симбун». Или даже «Начало государственного переворота», напечатала «Ёроду техо». И опять та же газета «Должны ли мы молча соглашаться?» «Плохо, плохо, плохо». «В нас всё больше ярости». Горожане пишут в газету: «Ради чего мы терпели горькую жизнь?» Рубанов, останьтесь хоть в Госсовете, — сникшим голосом попросил государь, неожиданно сменив тему.
«Видно, пока читал названия статей, думал о моём рапорте», — вновь пожалел Николая, и хотел было уступить, но неожиданно для себя произнёс:
— Простите, ваше величество… Со всех должностей… Я уеду в свою деревню…
— Да все решат, что я отправил вас в ссылку, — заволновался император.
— Я сам себя туда отправлю, — первым поднявшись, чем нарушил этикет, склонил голову перед монархом и чётко повернувшись, покинул кабинет.
К его удивлению, весть об отставке, супруга приняла спокойно и даже с плохо маскируемой радостью.
— Почаще видеться станем, — пряча в уголках рта улыбку, высказала своё мнение.
— Государь пока в раздумьях, но, полагаю, рапорт подпишет… А вот насчёт «видеться» — всё зависит от тебя, матушка. Я еду в Рубановку на охоту, надеюсь, и Глеб компанию составит.
— Какая деревня, милостивый государь? — возмутилась Ирина Аркадьевна. — В следующем месяце бабушкой стану, кто за внучком присмотрит? — счастливо зажмурила глаза.
— Мы к тому времени приедем.
— Нет, нет, нет! Была корпусихой, так теперь ещё деревенщиной стану… Сами, сударь, езжайте, — недовольно фыркнув, покинула мужнин кабинет.