Офицеры осуждающе загудели.
— Да–да, господа. Командир в военное время покинул вверенный ему корабль, украл деньги и проиграл на бегах. За то и другое даже в мирное время полагается каторга. На миноносец он вернулся, но с пустыми карманами. Это произошло летом. Завели дело о пропаже корабельной кассы. Шмидт объяснил пропажу денег таким образом, будто катаясь на велосипеде по городу — потерял их.
— Надумав кататься на велосипеде, непременно следует брать с собой казённые полковые деньги, — видя, что генерал задумался, под смех офицеров выдал реплику Банников, но тут же осёкся, узрев полковничий кулак.
— Сейчас он находится под следствием и в отставке. Дядя, правда, вернул казне утерянные племянником средства.
— Выкрутится и на этот раз, — скрипнул зубами полковник.
— За радикализм речей недавно арестовывался, но вскоре был освобождён. Эта странная флотская фигура уже успела создать себе репутацию пламенного оратора и революционера. Причём выступает всегда в так ненавистной ему морской форме, — дополнил характеристику отставного офицера генерал.
Он не знал, что именно этим утром домой к лейтенанту пришла делегация от команды Крейсера «Очаков».
Удивлённый и обрадованный доверием моряков Шмидт каждому пожал руку и на всякий случай представился:
— Пётр Петрович, господа моряки. Фамилию вы знаете: «А то демократия наступила… Петькой станут звать… Или, на хохлацкий манер — Петро».
— Кондуктор Частник, — пожал протянутую руку серьёзного вида моряк. — Сергей Петрович.
— Комендор Антоненко, — представился второй.
— Машинист первой статьи Гладков, — щёлкнул каблуками третий.
Усадив гостей за стол, хозяин предложил им чай с печеньями, чем сразу расположил моряков к себе.
Откашлявшись, Частник прогудел прокуренным басом:
— Экипаж, ваше благородие…
— Зовите просто Пётр Петрович, — поправил его Шмидт, чем вызвал доброжелательное покхекивание, громкий хлебок чая из чашки и продолжение речи:
— На митинге нижние чины — офицерьё с корабля съехало, прошу пардону, — приложил к груди не слишком чистую ладонь, — избрали меня командиром крейсера «Очаков» и выдвинули требования к начальству: улучшение питания, быта, условий службы, увеличение выплат…
— Да это всё мелочи, господа моряки. Из–за этого не стоило и огород городить… Бунтовать то есть…
— Да мы и не бунтуем, — встрял в разговор комендор. — Мы проводим принцип демонстративного неподчинения… Как сказал один товарищ: анархия — мать порядка!
— Команда у нас сборная. Из разных экипажей, — медленно подбирая слова, вступил в разговор машинист. — Крейсер долго стоял на «доводке» в заводе, вот там нам и посоветовали поднять мятеж и выдвинуть справедливые требования. Крейсер только что пришёл из учебного похода. Вы лучше нашего знаете, что это сложная боевая машина, для управления коей нужны офицеры…