— Чем меньше людей в теме, тем меньше угроза провала, — выпил рюмку водки Савинков и закурил трубку — англичанин всё–таки.
— Не стоило бесконечно откладывать теракт. Мы знали маршрут, установили выезд князя, — задрожал рукой, закуривая папиросу, Каляев.
В эту минуту Савинкову до такой степени стало жаль друга детства, что на глаза чуть не выступили слёзы… А может и выступили… Законспирировавшись дымом от трубки, не по–английски, ладонью, смахнул их, подумав: «Последние дни вижу живым Ивана. И он, наверное, чувствует приближение конца своей жизни… И это предчувствие отражается в нём не страхом, а постоянным нервным напряжением… И подъёмом…»
— … Экипаж изучил, как некогда карету Плеве. Борис, у тебя словно не трубка, а паровозная труба… Вот и коптишь, аж глаза слезятся… Ты меня слушаешь?
И на утвердительный кивок, продолжил:
— Отличительными чертами великокняжеской кареты являются белые вожжи и белые, яркие, ацетиленовые огни фонарей. Только великий князь и его супруга ездят с таким освещением. Чтоб не спутать их кареты, мы с Моисеенко отличали их по кучерам… И вот: вожжи, хлыст, мочало — начинай всё сначала… Такой получается детский стишок… Да ещё следить придётся в Кремле. Там полиции на порядок больше, — разлил по рюмкам водку.
— За тебя! — вновь чуть не заплакав, что совершенно несвойственно террористу, махом сглотнул свою порцию Савинков.
— Побеждающему дам Звезду Утреннюю! — вгляделся в прозрачность жидкости, словно в вечность, его друг.
Плюнув на конспирацию, конец–то один — виселица, Каляев подгонял сани к Царь–пушке, где извозчики никогда не стояли, и наблюдал за Николаевским дворцом.
К его удивлению, городовые не обращали на него внимания.
«Эх, Рассея–матушка, — отчего–то осудил их эсеровский боевик, — велика ты, а порядка в тебе нет… Даже в Кремле», — в наглую стал ставить сани почти у ворот дворца.
Но и оттуда его никто не гнал.
«Запросто можно с бомбой князя караулить. В следующую встречу скажу Борису, пусть велит Доре Владимировне привезти две адские машины из Нижнего Новгорода в Москву. Как он с ней связь держит? — от скуки стал размышлять над посторонними для него вещами — из ворот никто не выезжал. — Наверное, шифрованную телеграмму шлёт… Срочно вези в Москву два горшка с геранью». — улыбнувшись, принялся охлопывать себя руками.
Морозило…
Случайно в деле покушения помог приехавший в Москву Рутенберг.
На вокзале он купил газету, из которой Савинков узнал, что Его высочество великий князь Сергей 2‑го февраля посетит Большой театр, где состоится спектакль в пользу Красного Креста.