– Неужели ты не можешь быть добрее хоть сейчас?
– Видно, нет. Но я все время старался.
– Постарайся еще. Это все, что нам остается.
– Конечно, постараюсь.
И они тесно прижались друг к другу и поцеловались, а потом полковник повел девушку по дорожке, усыпанной гравием, и вниз по каменным ступеням.
– Возьми лодку получше. Зачем тебе эта рухлядь с испорченным мотором?
– Я поеду на этой рухляди, если ты не рассердишься.
– Рассержусь? – спросил полковник. – Нет, я не рассержусь. Я только отдаю приказы и выполняю приказы. Но не сержусь. Прощай, дорогая, прощай, чудо мое.
– Прощай, – сказала она.
Он сидел в дубовой бочке, врытой в дно лагуны, – в Ненето из таких бочек стреляют охотники. Это укрытие, где стрелок прячется от тех, кого хочет застрелить, в данном случае – от уток.
Ехали сюда весело: сначала встретились в гараже, а потом приятно провели вечер и вкусно поели, – ужин готовили на открытом очаге в старинной кухне. На заднем сиденье уместилось еще три охотника. Даже те, кто не любил врать, не могли удержаться от преувеличений, а уж вруны превзошли самих себя.
«Самозабвенный враль, – думал полковник, – прекрасен, как цветущая яблоня или вишня. Зачем их обескураживать, – думал он, – разве что они переврут координаты».
Полковник всю жизнь коллекционировал врунов, как другие коллекционируют почтовые марки. Правда, он их нe раскладывал по сериям и особенно не берег. Он просто радовался, слушая, как они врут, если только, конечно, оно не мешало делу. Вчера вечером, после того как все угостились граппой, вранья было хоть отбавляй, но оно было безвредное, и полковник слушал с удовольствием.
«В комнате было дымно от древесного угля, нет, в очаге, кажется, жгли поленья, – подумал он. – Во всяком случае, враль врет лучше всего, когда в комнате пахнет дымком или после захода солнца».
Он сам два раза чуть было не соврал, но сдержался и только слегка преувеличил. «Будем верить, что только преувеличил», – подумал он.
А вот теперь кругом расстилается замерзшая лагуна, и охота, кажется, пойдет прахом. Но он зря отчаивается.
Вдруг, неизвестно откуда, появились две шилохвостки, одна ринулась наискось вниз так быстро, как не сумел бы спикировать ни один самолет, и полковник, услышав шум крыльев, вскинул ружье и убил селезня. Тот ударился о лед с такой силой, с какой может удариться только птица, но, прежде чем он упал, полковник убил его самку, которая быстро уходила вверх, вытянув длинную шею.
Утка упала рядом с селезнем.
«Это же убийство, – думал полковник. – А что в наши дни не убийство? Да, малый, ты еще мастер стрелять! Хорош малый! Ах ты, старый калека! Но гляди, вон они летят».