Анита ойкнула, явно вспомнив про поцелуи, которыми ей приходилось расплачиваться в дороге.
— Скоротаешь со мной и Тарром ночку, — весьма двусмысленно намекнул на что-то тёмноглазый эльф.
— Эй! Так не пойдёт, — вклинился в разговор вернувшийся Шон.
Лира успокаивающе положила руку на плечо тролля. Анита сначала побледнела, а потом медленно стала наливаться румянцем от кончиков ушей до самой шеи.
— Согласна, — подмигнув Ларри, ответила целительница и тихо добавила, обращаясь к Шону и Аните: — Это не то, о чём вы подумали.
Ларри, между тем, уже шептался со вторым стражем, явно недовольным, что им придется пропустить через границу двух людей и одного тролля, без выяснения причин посещения.
— Хорошо, входите, — наконец, сдался блондин, правда взгляд его стал ещё жестче и подозрительнее.
Анита непонимающе уставилась на Лиру и Шона. Что подразумевал эльф под словом «входите»? Перед глазами высились непролазные заросли высокого кустарника, плотно облапившие стволы деревьев. А им ещё лошадей за собой тащить.
— Ах, да, — спохватился Ларри и тут же щёлкнул пальцами.
— Любишь ты театральные эффекты, — хмыкнула Лира, первая делая шаг вперёд.
Вихрь зелёных искорок взметнулся от земли к небу, преображая лес до неузнаваемости. Принцесса восхищённо ахнула, а Шон бесцеремонно подтолкнул её в спину. От диких зарослей не осталось и следа. Глазам предстал уже не лес, а ухоженный парк, радующий глаз надёжно протоптанными тропами и другими широкими просветами, позволявшими без помех передвигаться между деревьев верхом на лошадях, даже быстрым аллюром. Стражи неплохо совмещали талант к боевым искусствам с талантом садовода.
Огненные искорки, приплясывая, таяли в ночной темноте. На маленькой аккуратной круглой полянке, вокруг костра сидели трое: двое мужчин и одна девушка.
— Ну, что, Тарриэль, теперь ты не жалеешь о том, что разрешил Лире и её друзьям пересечь границу? — лукаво поинтересовался Ларри, глядя на задумавшегося беловолосого стража, сидящего напротив него. В выражении его лица исчезла надменность и холодность, сменившись вдумчивой серьёзностью и глубоким вниманием. Он, словно, до сих пор слышал звуки чарующего женского голоса, совсем недавно нарушавшие тишину глубокой ночи.
— У тебя необычный голос, — с неподдельным интересом глядя на Лиру, медленно произнёс Тарр. — Когда-то давно, ещё в Исходные времена существовал народ, главным достоянием которого был именно великолепный голос и прекрасный музыкальный слух. Их женщин звали сирены, а мужчин — сирины.
— Никогда не слышала о них, — удивилась Лира. — Откуда ты это знаешь?