«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов (Кузнецов) - страница 26
Помню, как в июле 2002 года по телевидению смотрел пресс-конференцию генпрокурора Владимира Устинова на Большой Дмитровке. За свою жизнь я видел огромное число брифингов. Многие и не вспомню. Но пресс-конференция Устинова в памяти осталась: до сих пор перед глазами стоят его колючий, исподлобья, взгляд, поджатые губы, скованная бумажкой речь. К тому моменту доступа к делу я еще не имел, но с первого дня гибели корабля собирал публикации, записывал телепередачи и, слушая Устинова, видел очевидные недомолвки.
Теперь ими изобилует книга генпрокурора. Факт взрыва торпеды и детонации боезапаса сейчас никто не оспаривает, за исключением нескольких яйцеголовых борцов с американским империализмом. Но есть причины, которые к этим взрывам привели.
АПРК «Курск» в Баренцевом море.
О недостатках и расхлябанности в книге Устинова упоминается, но они существуют как бы сами по себе, вне связи с трагедией. Вне этой связи существуют и грубейшие нарушения, связанные с проведением учений, спасательной операцией, подготовкой экипажа, условиями хранения торпедного оружия. Они как бы есть, и в то же время их нет. Потому что причина — «роковое стечение обстоятельств».
Почему Устинов не затронул в книге вопросы, связанные с конструктивными недостатками самой субмарины? Например, почему он «не заметил» ошибки при конструировании комингс-площадки аварийного люка 9-го отсека, которая сделала практически невозможным спасение подводников с помощью спасательных аппаратов, на которые адмиралы, да и президент России, возлагали главную надежду?
Мне понятны недомолвки генерального прокурора. С одной стороны, он оберегал священную корову — военно-промышленный комплекс, а с другой стороны, как я считаю, спасал командование ВМФ и Северного флота от скамьи подсудимых.
Не факт, что суд признал бы Попова и других руководителей виновными. Более того, если бы я увидел, что между деяниями отцов-командиров, их конкретными действиями или бездействием и гибелью корабля и экипажа нет причинной связи, я отказался бы представлять интересы потерпевших в уголовном деле, как сделал это в деле о гибели «К-159».
Владимир Устинов повторил в книге главный обман этого дела — о 8 часах жизни моряков в 9-м отсеке, повторил это в книге пять (!) раз! Но многократно повторенная неправда не приблизит истину ни на дюйм.
Правда же заключается в том, что подводники просили о помощи и отчаянно стучали кувалдой или другим металлическим предметом больше двух суток — с 2 часов ночи 13 августа до вечера 14 августа.
В гидроакустических журналах кораблей и судов последние стуки зафиксированы в 11 часов 14 августа, а по показаниям свидетелей стуки продолжались до вечера того же дня. Их сигналы SOS зафиксированы, записаны на магнитную ленту гидроакустической службой флагмана СФ «Петра Великого». Экспертиза магнитных записей утверждает, что стуки производил человек по межотсечной переборке подводной лодки. А вот вывод следствия: «Многократно упоминаемые в показаниях по делу шумы и стуки, ранее классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПЛ „Курск“, а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов гибели подводного крейсера».