– Двадцать пять за цилиндр.
– Итак, предложили двадцать пять фунтов за то, что леди снимет цилиндр, – крикнул в микрофон аукционист.
Женевьева едва сдержала улыбку. «Если они именно так проводят торги, то я смогу собрать для благотворительного взноса внушительную сумму», – подумала она. Под звуки фанфар она сняла цилиндр.
– И пусть она распустит волосы! – крикнул покупатель.
– Плюс еще пять фунтов за волосы, – объявил аукционист.
– Еще пять? Я не могу себе этого позволить!
Эта реплика была встречена смехом, свистом и громким улюлюканьем.
– Он заплатил пять фунтов? – упорствовал аукционист. – Волосы не распустят до тех пор, пока он не заплатит.
Женевьева не видела, как передают деньги. Она подчинялась невидимому аукционисту, четко выполняя его команды. Ожидая, пока закончится этот забавный спор, Женевьева исполняла медленный эротический танец на вращающемся помосте.
– Сто фунтов за фрак!
Женевьева медленно сняла этот предмет одежды. Она изящно повела плечами, и фрак упал к ее ногам. Наклонившись, Женевьева подняла его за узкие фалды и, несколько раз хлестнув им себя между ног, отбросила в сторону.
– Сто за рубашку.
– Рубашка стоит дороже! – крикнул аукционист.
– Сто пятьдесят.
Женевьева решила подразнить зрителей и приподняла рубашку. Причем так высоко, что стали видны ее груди. Рук Женевьева не опускала, ожидая следующего предложения от покупателей.
– За рубашку нужно заплатить больше, – повторил аукционист.
– Двести.
– Двести за рубашку. Принято, – сказал аукционист.
Женевьева медленно расстегнула пуговицы и, кокетливо подняв край рубашки, снова опустила его. Плавно двигая плечами, она спустила рубашку до локтей и прикрыла ею грудь. При этом женщина продолжала танцевать, двигаясь в такт музыке. В зале стало намного тише, и Женевьева поняла, что зрители, позабыв обо всем, жадно пожирают ее глазами. Когда она бросила рубашку на пол, раздались радостные крики. Кое-кто даже свистнул.
Начались торги за оставшиеся предметы гардероба. Покупатели называли цену, однако ни один из голосов не был похож на голос Синклера. За пояс с подтяжками предложили сто фунтов. Потом по сто за каждый чулок, а за черный шелковый лифчик триста. На Женевьеве остались только узкие стринги, блестящая маска и туфли. «Интересно, сколько предложат за стринги?» – подумала она.
– Пятьсот фунтов.
Голос из зала ответил на ее вопрос. Женевьева схватилась за узкие шелковые ремешки, благодаря которым стринги держались на бедрах.
– Предлагаю тысячу фунтов за то, что эта леди проведет со мной в номере один час.
Это произнес другой голос. Издав громкий восхищенный возглас, зрители начали аплодировать. Потом снова послышался голос, предлагавший пятьсот фунтов.