Марк привлек ее ближе к себе. Брина посмотрела через его плечо и заметила Томаса среди танцующих.
– Твои волосы приятно пахнут, – сделал ей комплимент Марк.
– Спасибо.
Томас держал в объятьях Холли, двигаясь с такой грацией, какой Брина никогда в нем не замечала. Холли обнимала его за шею, а он прижимал ее к себе слишком близко. Видеть, как его руки лежат на ее талии, как соприкасаются их тела, было невыносимо.
Марк говорил о своем бизнесе и периодически делал Брине комплименты. Он был очарователен, но внимание девушки было сосредоточено на другом конце комнаты. Брина не могла не смотреть на Томаса и Холли, и ей не давали покоя мысли о том, почему же ее так гложет то, что они вместе.
Ответ пришел с последним гитарным аккордом. Брина считала, что Томас принадлежит ей. Он так долго был для нее добрым другом, и, несмотря на то, что она повела себя с ним ужасно, Брина все равно испытывала привязанность к нему. Честно говоря, она не могла видеть его вместе с Холли. Возможно, потому, что знала: будь Томас водителем автобуса или механиком, Холли не потрудилась бы даже пересечь комнату, чтобы поговорить с ним. Но было кое-что еще, что-то похожее на ревность. Чувства Брины были бессмысленны и нелогичны, и девушка запутывалась все больше.
Она оставила Марка и направилась к бару. Чувствуя себя немного уставшей, Брина раздумывала о том, выпить ли ей еще или сразу идти спать. Но ни того, ни другого она не сделала. Брина наткнулась на свою бывшую партнершу по лабораторным работам в десятом классе Джен Ларкин. Джен набрала около сорока килограммов и по-прежнему была обладательницей самого большого количества веснушек в мире. Они немного поболтали, но громкая музыка делала разговор практически невозможным, и в итоге они просто выкрикивали друг другу вопросы. Через несколько песен Брина потеряла Томаса из виду и не могла не думать о том, не ускользнул ли он, чтобы завалить королеву бала.
Но нет, Томас и Холли прошли мимо нее и встали в очередь в бар. Брина не могла не признать, что они отлично смотрятся вместе.
На сцене музыканты начали исполнять мелодию, которую Брина сразу узнала – она годами слушала ее на дешевом магнитофоне Томаса. Не успев одернуть себя, она подошла к нему и сказала:
– Они играют нашу песню.
В тусклом свете люстры Томас долго смотрел ей в глаза, будто раздумывал над чем-то. И когда Брина уже решила, что он так ничего и не ответит, он наконец сказал: «Прости нас, Холли» и взял Брину под локоть.
Он взял ее за руку и отвел на переполненный танцпол.
– С каких это пор «Lay Lady Lay» – наша песня? – спросил Томас, кладя другую руку ей на талию.