Рэйчел устояла перед искушением сказать, что именно сейчас он больше походит на мальчика, чем на мужчину.
– И прошлой весной, когда мы встретились снова, я любила тебя, невзирая на репутацию, которую ты приобрел за четыре года, проведенных в лондонской школе.
– Моя репутация была не намного хуже, чем у кого бы то ни было, – быстро проговорил Джейсон. – Едва ли я ее заслужил, и на самом деле она ничего не значила.
– Я любила тебя, пока ты и твоя незаслуженная репутация наконец не вернулись домой.
– Годы, прожитые зря…
Рэйчел услышала, как его голос дрогнул.
– Но с этим покончено. В конце концов, мне уже двадцать один.
– О, так много?
– Не дразни меня, Рэйчел. – Джейсон притянул ее к себе. – Я достаточно взрослый, чтобы понимать, что говорит мне сердце.
– И достаточно взрослый для того, чтобы понимать, что говорит мое. – Она коснулась губами его губ.
– Когда вы уезжаете в Лондон?
Рэйчел заколебалась. Конечно, рано или поздно она должна была сказать ему об этом, но пока вопрос не был задан, сохранялась иллюзия, что их ничто не разделит, что ночь за ночью они будут продолжать встречаться здесь.
– Завтра? – Джейсон прижал ее к себе. – Вы не останетесь в поместье на Рождество?
– Отец хочет привести дом в порядок, прежде чем снова соберется парламент. И, видимо, кроме новогоднего бала есть еще какие-то встречи, на которых он хочет присутствовать. Политические, разумеется. – Вдруг Рэйчел охватило отчаяние. – Не знаю, как я вынесу две недели без тебя.
– Возможно, мой подарок скрасит твое ожидание?
– Подарок? Для меня? – Подняв голову, Рэйчел посмотрела на юношу. – Что это?
– Небольшой сувенир, – рассмеялся он и, выпустив девушку из объятий, вытянул руку, подставляя ладонь под луч лунного света.
На ней что-то поблескивало.
Рэйчел подошла поближе.
– Что это?
– Гинея. Вернее… Две половинки гинеи. Я разрубил ее топором.
– Джейсон, ты разрубил гинею? Золотую монету? – Она покачала головой. – Но зачем? Ты не можешь себе позволить…
– Это я могу себе позволить. – Он подкинул две половинки монеты на ладони, и они блеснули в лунном свете. – Эту гинею подарил мне отец на день рождения – последний перед тем, как их убили. Я всегда берег ее. Мне казалось, что благодаря этому даже после смерти родители остаются со мной. – Джейсон хмыкнул. – Да, я знаю, это глупо.
– Вовсе нет, – ответила растроганная Рэйчел.
– Я понимаю, что нам придется расстаться, пусть и ненадолго, и я подумал… Я надеялся…
– Что если мы возьмем по половинке монеты, то будем вместе духовно, если и не физически?
– Что-то вроде этого, – ответил Джейсон, смущенный своим сентиментальным поступком. – Я люблю тебя, Рэйчел.