Несколько секунд она постояла на берегу, словно рисуясь передо мной изяществом своей тонкой фигуры, провела руками по животу и грудям, мимолетно оглянулась на меня и с маху бросилась в воду прямо с крутого берега. Вода радостно плеснулась ей навстречу, веер брызг почти долетел до меня.
Действительно, пошло все к черту! Только так!
Я тоже мысленно плюнул на все и выскребся из доспехов. Постоял, привыкая.
Прохладный ветерок ерошил волосы и щекотал обнаженное тело. Было приятно снова почувствовать себя человеком, а не железной полумашиной с электронными датчиками вместо органов чувств. Хорошо…
Хорошо и вольготно!
* * *
А что еще, в сущности, нужно человеку?
Война быстро приучает жить одним днем, сейчас хорошо — и ладно, главное — сейчас, сегодня, здесь. Можно задумываться о будущем, можно даже помечтать немного, что вот когда-нибудь, как-нибудь, где-нибудь… Увидеть, например, в розовой дымке будущего нечто вроде уютного домика в тихом пригороде, манящих глаз нежной и красивой жены, круглых головок толстощеких ребятишек, радостно называющих тебя «папой», — все эти расхожие, неизменные штампы семейного счастья, которого никогда не знал… Но в глубине души ты все равно понимаешь, что это всего лишь мечты, абстракция, что-то вроде красивой сказки со счастливым концом, какими люди утешают себя испокон веков…
Я сильно подозреваю, последнее время — особенно сильно, что для нас, старых вояк, давно уже нет точки возврата, мы — другие, мы просто начнем задыхаться в красивом уюте окладов жалованья и чинных семейных обедов. Проскочили свою точку возврата и сами не заметили, как это получилось…
Если бы еще научиться не вспоминать прошлого! Но это, к сожалению, не удается…
Что остается? Немного, в сущности… Война до победного, потом — до следующего победного, а в перспективе — сдохнешь на одной из планет, и, по всей видимости, очень скоро. Скорее — здесь и сейчас, судя по тому, как разворачиваются события…
Так жизнь сложилась, так распорядилась судьба, такими нас сделали обстоятельства — еловом, широчайший выбор вариантов самоуспокоения.
Мы со Щукой долго плескались в теплой, темной, слегка пахнущей тиной воде. Резвились и брызгали друг на друга, словно школьники, сбежавшие с уроков купаться. Щука плавала, как настоящая рыба, я быстро понял, что мне за ней не угнаться. Ее дразнящий, русалочий смех доносился то с самой середины озера, а то вдруг она оказывалась совсем рядом, сильно брызгала в меня водой и снова ныряла, блеснув над поверхностью стройными ногами с маленькими розовыми пятками.