Да, ни единой живности, ни травинки, только пепел… Была у него семья — от нее тоже пепел… Остается надеяться, что хотя бы не мучились…
«Но нет, отставить! Об этом нельзя, это — запретное!» — одернул себя есаул. Думать об этом сейчас — значит, быстро и верно сходить с ума, в этом он уже убедился. Со стаканом самопляса в руке — еще ничего, с ним — легче. А без него — точно сбрендишь на раз и два… Интересно, старшина брагу уже перегнал? Небось перегнал! Если командир батареи почти полдня пребывает в отсутствии наличия (как сказал бы Дегтярь), слушая и постановляя в зубовном скрежете, Дед просто не мог не воспользоваться такой разлюли — малиной…
— А вот что хочу спросить, ваше благородие, у вас в ушах ничего не гремит? — вдруг подал голос Зимин.
— В каком смысле? — задумавшийся офицер не сразу понял вопрос водителя.
— Ну, в этом самом… — пояснил водитель. — Ну, как будто гул в ушах…
— Не понял?
— Да я и сам что-то не разберу, ваш бродь. Не пойму… Вроде есть, а вроде бы нет… Знаете, как в горах бывает, когда лавина стронулась, но еще где-то далеко. Вроде бы не слышно пока ничего, но внутри как будто что-то уже вибрирует, вроде как давит на уши… Я, ваш бродь, в молодости одно время увлекался неадаптированным альпинизмом, не один месяц провел в горах, так вот очень похоже…
— В молодости? — хмыкнул есаул, почему-то зацепившись именно за это слово.
Если двадцатишестилетний Зимин высказывается о молодости в прошедшем времени, то что говорить ему, недавно распечатавшему четвертый десяток?
— А сейчас ты старый, что ли, стал? — добавил он через некоторое время, скептически скосив глаза на водителя.
— Ну, не старый, конечно. Но — поживший, — невозмутимо отозвался Зимин. — Уже три года как в армии, а кажется, что все тридцать, ей — богу. Война — она быстро старит, что и говорить…
— Быстро, говоришь?
— А то нет? Еще как быстро. Страх потому что везде, все под страхом живем, под ним же и помираем. Это от страха человек быстро стареет, я так считаю. Вон хотя бы меня взять — уже башка седая наполовину, в зеркало глядеть боязно…
— Не нравится воевать? — Загребец все еще косился на водителя.
Лицо молодое, гладкое, бровастое, фигура подтянутая, а волосы точно с проседью, какими-то неровными пятнами, словно у мухомора. С короткой стрижкой это особенно заметно… И где же тебя так угораздило поседеть, Петр Егорович?
— А кому нравится?! — резко ответил Зимин. И только потом, словно бы расслышав провокационную подоплеку вопроса, спохватился. — Нет, ну ничего вообще-то, снабжение, все такое, дисциплина опять же… Опять же, кому-то надо службу тащить! Давно нужно было дать по зубам Соединенным Штатам, — скучным голосом начал излагать он, — чья захватническая политика вселенской экспансии одного государства не дает жить и развиваться Свободным Мирам… Мы, казачьи войска девяти кругов, надежа и опора Свободных Миров, всегда как один готовы дать по зубам проклятому супостату…