Мы вытащили раненых, перевязали… В Пашу было три попадания.
Таким был наш бой на «Зените». Сепары по-тихому вырезали 9 человек на этих двух блоках. О судьбе их мне ничего не известно.
Рассказывали потом, что вроде один позвонил матери из плена. Сказал, что сепары готовы его вернуть, если мать сама приедет — но правда это, или нет, и чем все это кончилось — не знаю.
А в госпиталь Паша не поехал. Не захотел с войны надолго уезжать. В Красноармейске, в больнице ему первую помощь оказали, и он еще с месяц хромал по Тоненькому, выздоравливал. Одна пуля до сих пор у него в бедре сидит.
10 сентября 2014 г., позывной «Юрист»
Я и Андроид возвращались из Харькова на фронт.
Ехали шикарно, с оказией: наш друг Паша Райхельс, волонтер группы Ромы Доника, как раз собрался везти груз в наши места, в 93-ю. Мы присоседились в машину.
Пацаны беседовали. Я записывал свежие впечатления от пребывания в Харькове. Злые слова выплескивались на экран смартфона; текли, складывались в строки.
…Ты приезжаешь в родной город с фронта на пару дней.
Получив в пятницу утром приказ на отъезд и полчаса на сборы, ты торопливо моешься парой бутылок газированной воды, с хрустом соскребаешь трехдневную щетину. Натянув «выходную» форму, хватаешь вещмешок и бежишь к машине. Пистолет — за пояс, запасную обойму и пачку патронов — в карманы. Хоть и в тыл едешь, но всё бывает, а плен не для нас.
И вот ты уезжаешь все дальше и дальше от фронта. Бу́ханье наших САУшек и шелест «Градов» сепарской «ответки» затихают вдали. Пацаны из группы сопровождения суют тебе деньги и карточки, заказывают гостинцы: кому нож, кому панаму, кому что-то для машины… Ты киваешь, обещаешь все привезти, а в голове одна мысль: ты едешь домой, а они остаются. Ты будешь вечером пить коньяк, а они пойдут на боевой выход, без тебя. Ты будешь спать в мягкой постели с женщиной, а они не будут спать вообще, в лучшем случае — покемарят, расстелив каремат на сыром бетоне, прижавшись друг к другу спинами, для тепла.
От всего этого на душе царапает.
Пацаны подбрасывают тебя до нацгвардейского блока на границе областей.
— Привет, военные! 93-я мехбригада, рота снайперов! Следую домой в краткосрочный отпуск.
«Нацики» и «беркута», стоящие на блоке, расспрашивают тебя, как там на фронте. Ты показываешь в айфоне фотки взятых сепарских укреплений, битой техники, пленных сепаров. «Беркута» быстро тормозят попутку.
— Куда направляемся? Довезешь фронтовика до Новомосковска.
И вот ты едешь по мирной земле. Здесь не стреляют из «зеленки» по нашим колоннам, а наши не простреливают каждую крупную посадку. Здесь смерть не прилетит к тебе из гущи листвы, но ты все равно машинально вглядываешься в густую зелень на обочине. Ты сам не раз лежал у дорог, укрывшись в высокой траве, и знаешь, что разглядеть засаду с машины практически невозможно. Но все равно смотришь. Иллюзия управления собственной судьбой.