Метаморфоза, для большинства — непостижимая.
Для них солдаты — что-то вроде оборотней. Перекинувшиеся. Как общаться с оборотнем — непонятно. Повествования о Мальдивах и покупке нового «Порша» солдатам неинтересны. Солдатские рассказы о пи…резах — неприятны и вызывают чувство нахождения не в своей тарелке.
А еще оборотень может перервать горло…
И тебе кажется кощунством, оскорблением памяти павших разговор с сытым, благополучным мирняком о тех, кто не вернулся с боевых заданий, о погибших и пропавших без вести снайперах твоей роты.
И ты просто пьешь.
Молча.
Ирония судьбы: в роте сухой закон, и на фронте спокойно обходишься без спиртного, но в мирном городе детства… Невозможно.
Вот так и проходят твои отпускные два дня: в общении с семьей и — бутылкой.
В воскресенье ты подсядешь в машину волонтеров, везущих помощь на фронт. Эти храбрые люди, которым в армии готовы при жизни ставить памятники, довезут тебя до нацгвардейского блока на границе областей. Здесь вас ждет ротная машина сопровождения. Очередной отпускник, садясь в попутку, весело кричит тебе:
— Санька, ну как погулял?!
И ты складываешь пальцы в ОК и орешь в ответ:
— Отлично, братан!
Ребята привезли твой автомат, и ты пересаживаешься к ним в машину.
Ты снова среди своих.
Среди людей, которым не важно твое общественное положение и количество денег, а важно, что ты не ссышь и хорошо стреляешь.
Отпуск кончился.
Ты едешь, внимательно всматриваясь в «зеленку».
Простреливаешь крупные посадки.
Там, дома, мирняки часто задавали тебе вопрос — зачем? Почему ты воюешь? Ведь не пацан уже. Больше всех надо? В ответ ты пытался объяснить что-то о присяге, о Родине, о том, что стыдно косить…
Все это так.
Но самое главное, о чем ты смолчал, — это то, что на войне у тебя каждый день абсолютно чистая совесть.
Ты там, где надо. Ты делаешь именно то, что надо.
Давным-давно забытое ощущение…
В детстве ты очень любил перечитывать книгу, которая называлась «Люди с чистой совестью».
Теперь ты один из них.
11 сентября 2014 г., позывной «Юрист»
Выход на многоэтажку в Авдеевку, прикрывали арткорректировщика.
С аэропорта вернулись Игори — Коваленко и Плюта. Больше месяца они там пробыли. Крайние 12 суток были очень тяжелыми. И обстрелы постоянные, и сепарская пехота лезла на «Енот», как на буфет. Ротный сразу отправил их в отпуск.
У меня появилось целых две кевларовых каски! Одну, украинскую, ТЕМП-3000, дала бригада в лице Ротного. Вторую, итальянскую, подарил Кос — его друзья для нашей роты семь штук прислали.
Теперь за боевой выход без каски ротный будет штрафовать на 100 гривен.