Незнакомец горячо воскликнул:
— Человек бо я есть, воевода славный! А человек завсегда человек… возгорелось сердце мое на обидчиков… Потому как три недели с лишним по лесам я скитался, всякою дрянью питался, ни часу покою не знал! А пермячишки эти проклятые как зверя меня травили… Ну, и не могу я обиды стерпеть, покажу вам дорогу к городкам пермянским… и все как есть обскажу, ежели позволишь ты речь мне держать…
— Говори, я слушаю тебя, — наклонил голову Пестрый и, брезгливо поморщившись, приготовился внимать новгородцу, который не нравился ему тем, что в отместку за обиду, нанесенную ему вечем Малого Новгорода, не задумался предать свою новую родину.
Новгородец, которого звали Иваном Шувалом, подробно рассказал ему о современном положении Перми Великой, об укреплении пермских городков, наполненных тысячами защитников, о прибытии в Покчу партии повольников с боярчонком Арбузьевым во главе, вступивших в союз с местными князьями, порешившими биться с Москвою на жизнь и на смерть, что было подтверждено у них клятвою. Затем Шувал сообщил о том, что вера православная среди пермян только на ниточке держится, ибо все к Войпелю поганому вертаться замышляют, даже князья туда же глядят… Вообще, положение было серьезное, обещающее большие трудности, особенно при том условии, если пермяне оказались бы храбрыми людьми, исполненными твердой решимости сопротивляться русским до последней крайности.
Князь Федор Давыдович слушал и молчал, прикидывая в уме, как лучше действовать далее, чтобы без лишних потерь покорить Пермь Великую под нозе государя Ивана Васильевича. Присутствие Арбузьева с товарищами сильно обеспокоило его. Кто знает, какую штуку выкинут эти отчаянные головы, преисполненные к Москве злобы и ненависти? Не потерпеть бы, прости Господи, неудачи из-за забубенных головушек, так некстати затесавшихся в пермскую землю?..
«Да нет, не может того быть, — решил Пестрый, слишком уверенный в своих силах, чтобы сомневаться в благополучном конце порученного ему дела. — Не поддадимся же мы здешним воителям, хоть и новгородцы им помогают!..»
— А какой городок других покрепче будет? — спросил он у Шувала, осененный новою мыслью.
— Покрепче всех Изкар будет, на горе высокой он стоит, каменным валом обнесен. Говорят, стойкий городок, настоящее гнездо разбойничье…
— А ты не бывал разве в Изкаре?
— Дела такого не подоспевало, воевода могучий…
— А в каких городках ты бывал?
— Бывал я и в Чердыне, и в Покче, и в Уросе. Только в Изкаре я не бывал.
— А те городки каковы будут?
— Не стоющие, можно сказать. Ибо не сдержать им первого приступа, ежели на пролом твои рати пойдут!