– Постой, постой, Петрович! Ты сказал, что там есть люди?! Местное население? Которое к тому же имеет свою культуру? И мы будем учить их, как жить по-другому?
– Да, это примерно так! Просто знайте, что все, что хоть когда-то занимало умы человечества и что понравилось или заинтересовало систему, создается в параллельных мирах, живет и как-то развивается! Бродят динозавры, богатые купцы ведут свои караваны, за ними гоняются разбойники, отмороженные пираты делят добычу, русалки плескаются в теплой воде…
– Ну, это уже сказки! Как-то не верится! – «Филиппок» снова схватил нож.
– Так это просто проверить! Через недельку, другую, вы сами Сергей Филиппович, будете работать с подобным контингентом. Там царит средневековье, со своей религией, обрядами и укладом жизни! Так сразу не возьмешь и не переделаешь! Лет двадцать нужно будет работать!
– Двадцать лет! Мне тогда будет сорок пять! А вот динозавров я бы посмотрел… – мечтательно произнес Артем.
Тяжелый стол из мореного дуба, казалась, уходил в бесконечность. Там, в этой недосягаемой для простого смертного дали, на стуле с высокой стрельчатой спинкой, украшенной по бокам резными фигурками соколов с расправленными крыльями, сидел сам великий святитель.
Фаран IV принял этот пост от своего предшественника двенадцать лет назад. Ровно столько же лет назад окончились издевательства над ним: не нужно было лебезить и выслуживаться, не нужно было, согнув спину в почтительном поклоне, поддакивать бредням старого маразматика.
«Старого, – усмехнулся своим мыслям святитель, – да ему в то время было сорок три! На год старше, чем сейчас я!»
Однако, не дело предаваться пустым мыслям, пусть другие, вон их сколько в почтительном отдалении сидит по бокам за его столом, вот пусть они считают его года. А он ещё не собирается в святые чертоги создателя. Крепка его рука, не дрогнет, когда отправляет она на лютую смерть в кипящий котел своих недругов да еретиков. Да и пышногрудая Ламия ждет его сегодня вечером…
Ах, Ламия, Ламия! Сладки твои объятия, словно вино на пиру в райских садах создателя! Однако: прочь – прочь посторонние мысли:
– Именем святого синода великих святителей, ты – сын и внук дворянский Брадан, приговариваешься к покаянию: творить тебе ежедневно по сто священных знамений по утрам в течение следующей седмицы! И к уплате штрафа в триста сентамов в казну священного синода!
– Как велика милость священного синода! Как велика милость великого святителя! Слава создателю, во время света и тьмы! – бормотал отъевшийся, словно боров в дубовом лесу, потомственный дворянин Брадан, пятясь задом к дверям из зала синода.