— Да всё затем же! — сердясь на его непонятливость, вскрикнула Ксюша. — Они ж специально организовали, чтоб на Пашку подумали! На убитого кражу кредита списали и под этим предлогом всё у меня отобрали! Коттедж, таунхаус, машину, — ты подсчитай! За это и убили.
Ксюша снизу вверх заглянула в лицо спутнику.
— Возможно, и так, — кисло согласился он. — Но…
— Да, теперь не докажешь, — тяжко согласилась Ксюша. — Теперь уж никому и ничего не докажешь. Павла нет, и всем всё до звезды!
Она закрутила головой:
— А где Рашья?
Девочки нигде не было.
Анхель и Ксюша побежали в ближайший, Алтынный переулок. Тот самый, где стоял таунхаус, в котором Ксюша с мужем жили перед его гибелью.
Рашья стояла возле калитки их бывшего дома и беспомощно теребила незнакомый замок.
Ксюша повернулась к спутнику.
— И что скажешь? — она облизнула пересохшие губы. — Про наш адрес тоже ты ей рассказывал?
— Называл. Алтынный переулок, дом…
— Да? И карту местности учил считывать? …Рашья, детка, прочти на табличке, какая это улица.
Малышка послушно подошла к указателю, старательно вгляделась в неведомые буквы. Беспомощно повела плечиками.
— Ну? — Ксюша требовательно обернулась к спутнику. — Что еще соврем?
— Я ж говорил, — у нее прозрения. Вроде как экстрасенсорный дар, — потерянно забормотал Анхель. — Может, с ее помощью выясним относительно смерти Павла.
— Угу. По следу, что ли, ребенка пустим? Вроде поисковой собаки? Нечего сказать, хорош дядя. Пошли домой, трепло!
Ксюша почувствовала невиданную, необоримую усталость.
С Анхелем в ее жизнь пришла тайна — жуткая в своей непостижимости.
В доме она потрепала по щечке Рашью и, демонстративно игнорируя потерянного Анхеля, ушла к себе. Не раздеваясь, уселась тяжело на край кровати и охватила голову, пытаясь свести в цельную картинку калейдоскоп обрушившихся событий и впечатлений.
— Айвари! Айвари! — донесся из-за стенки плачущий детский голосок.
Ксюша метнулась в проходную комнату. Из кухоньки выбежал Анхель.
Малышка в ночной рубашонке сидела на скомканной простыне, сжав ручками виски.
— Иди ко мне, солнышко! — Ксюша протянула руки, и Рашья с радостью прижалась к ней потненьким тельцем.
— Опять болит, — пожаловалась она подошедшему Анхелю. Горячо зашептала. — Мне страшно, дада. Эти люди! Они говорят, а я наперед знаю, что скажут. Будто я их давно знаю. И будто так было раньше! Я к маме хочу!
— Кто такая Айвари? — шепнула Ксюша.
— Ее мать, — слова сами сорвались с губ Анхеля. Глаза Ксюши округлились.
— Да, мать! — с отчаянием завравшегося подтвердил он. — И моя сестра. Приняла индуизм, получила индийское имя. Все так делают.