Позвонил Валентине, уборщице в салоне. Раз в неделю мыла и чистила полы, стены и мебель. Всё, кроме экспонатов, за которыми ухаживал сам отец. Ключей от салона она не имела. Потому убиралась в присутствии либо Зиновия, либо Лёвушки. Всего ключей от салона было три комплекта. Третий, контрольный, хранился во вневедомственной охране, на пульте.
— В общем, — продолжил Лёвушка. — Валентина должна была восьмого убираться в салоне, но приболел сынишка — он у нее под Узловой, у родителей, и она накануне, с папиного разрешения, укатила к ним в деревню. Туда ей и дозвонился. Хотя после моего звонка тоже обеспокоилась. Через час перезвонила сама. Сказала, что первой электричкой выезжает в Тулу. Рано утром вновь звонок от нее, уже из Тулы. Говорит, вместе с вахтером барабанят в дверь салона. Достучаться не могут. Папины телефоны по-прежнему не отвечают. Я перезвонил на пульт. Подтвердили, что объект с охраны снят.
Тут уж ждать было нечего. Вскочил в джип и — погнал по трассе. Хорошо, что раннее утро, — шоссе полупустое. Как идиот, набирал папин номер, всё заклинал: «Ответь!». Не ответил, конечно. Когда примчался, Валентина так и ждала под дверью, прикорнув на табурете. Как только отпер салон, в нос шибануло. Дальше — знаете.
— Что-то необычное, как открыл дверь, показалось?
— Ещё бы, — Лёвушка шумно задышал. — Папа мёртвый. Что уж необычней.
С заднего сидения сочувственно хмыкнули, — Аська, оказывается, уже не спала и прислушивалась.
Заманский, в котором пробудился следователь, принялся расспрашивать в подробностях.
Лёвушка, хоть и через силу, но отвечал обстоятельно: про виски, про спички, про заветренную салями и баклажаны на тарелочке, тронутые плесенью. Что, где, положение рук, головы. Даже о том, как патологоанатом выковыривал спички.
— Ты раньше эти спички видел? — следователь внутри Заманского всё не хотел утихомириться.
— Понимаете, папа для меня опись экспонатов приготовил. Хотел, чтоб изучил. Так вот, спичек в том списке не было.
— Что это значит?
Узенькое Лёвушкино плечо недоуменно поползло вверх.
— Либо папа их уже кому-то пообещал, либо не рассматривал как антикварную ценность. Хотя спички эти, как выяснилось, редкость необычайная.
Вопросы Заманского иссякли. Все обстоятельства, подробно описанные Лёвушкой, с несомненностью свидетельствовали, — Зиновий Плескач в самом деле покончил с собой.
— …Но почему?! — с неистовостью выкрикнул Заманский. Так что Лёвушка едва не выпустил на скорости руль. Машину «болтануло». Подскочила на заднем сидении перепуганная Аська.
— Так мама! — неуверенно напомнил Лёвушка.