Оглушенная таблеткой антаракса, я упала на койку в полной уверенности, что хирургиня убьет меня или покалечит. И я не ошиблась.
Прежде чем впасть в забытье, я последний раз взглянула на тело, доставшееся мне от Мод. Грудь уже несла на себе печать смерти, обведенную черным, пунктир доходил даже до лопатки.
Отрезав мою плоть и пролив мою кровь, Круэлла выбросила мою грудь в мусорное ведро и засунула между кожей и грудной клеткой пакет с физиологическим раствором. Это называлось «немедленным восстановлением».
Полнейшее восстановление! Круэлла приняла меня за Джину Лоллобриджиду — пришлось через две недели снова прибегнуть к зажимам и скальпелю, чтобы удалить огромный пакет, который мешал мне дышать. У Круэллы отличный глазомер, но «каждый имеет право на ошибку», как сказала она мне потом. Это что, безнаказанная пытка для упрямцев?
Круэлла отказывалась использовать морфий. «Мне будет затруднительно контролировать ваше состояние. Кроме того, морфий формирует зависимость», — отчеканила она. Вторая операция осложнилась заражением золотистым стафилококком. Пришлось резать еще раз, чтобы избежать гангрены. Мясничиха рвала и метала, твердила, что ее клиника стерильна, суперстерильна, а что до меня, то мне просто не повезло.
Она могла бы и не оправдываться. С тех пор как Франк меня бросил, я стала воплощенным невезением. Мисс Нож не учла, что ее операционный блок был настоящей свалкой, грязной и даже отталкивающей. Я видела это, когда стонала, распластанная на операционном столе — моем ложе страдания, и боялась, что могу подхватить какую-нибудь дрянь. Несмотря на медикаментозную подготовку к операции, мне следовало сбежать от моей злой феи.
Твой блок, Круэлла, до сих пор так же омерзителен? Ну, конечно же, нет. После моего печального случая ты наверняка положила конец некоторым обычаям: твои медбратья больше не ковыряют в носу на глазах у предоперационных больных, и переполненные тазы больше не ставят на столь же грязные одеяла. Твои санитарки начали мыть ноги и перестали входить в блок в босоножках на высоком каблуке, сверкая черными от грязи пятками. А твои санитары больше не тушат окурки в пепельнице, стоящей между шприцами. Ты навела порядок, моя совсем не любимая ведьма, и если бы сам министр здравоохранения зашел к тебе, операционный блок и послеоперационная блестели бы чистотой, верно?
Политика общественного здоровья напоминает неотмеченные крутые повороты на дороге. После определенного количества смертей наконец-то ставят дорожный знак. После десятого заражения золотистым стафилококком Круэлле пришлось вычистить «рабочую поверхность» бетадином, и теперь ей не в чем упрекнуть себя. Некоторые клиники похожи на симпатичные ресторанчики с сомнительной кухней. Расшитые скатерти, несвежее мясо.