– Это его сестра, – объяснил он. – Теодора Милоша нет дома. Она говорит, что он был в Норвегии, работал, но вернулся домой раньше, чем планировалось. Вчера он снова уехал.
– Как она думает, где он?
Микулскис перевел вопрос.
– Она не знает, но, возможно, он на рынке «Гарюнай».
– Воровской рынок, – прокомментировал Мартин Алберг.
– С кем он? – хотел уточнить Вистинг.
Вопрос был переадресован.
Ответ последовал незамедлительно: она не знает.
Ребенок начал хныкать. Литовские полицейские завершили беседу, Вистинг не смог уловить обычных фраз вежливости.
– Что теперь? – спросил начальник уголовного розыска, когда машина выезжала задом со двора.
– Они довольно скоро узнают, что мы их ищем, – сказал Вистинг.
– Она наверняка сейчас позвонит своему брату, – кивнул Микулскис и достал сигаретную пачку из кармана плаща. – Отправимся к последнему в списке прямо сейчас?
Вистинг согласился, вытащил из стопки на коленях распечатку из реестра с информацией на Алгирдаса Сквернелиса и протянул вперед на пассажирское сиденье. Начальник уголовного розыска сунул сигарету в рот и прикурил, прежде чем взять распечатку.
– Мы хорошо знаем брата этого парня, – сказал он и постучал пальцем по фотографии. – Он сидит в Лукишской тюрьме и ждет приговора за ограбление магазина.
Он говорил, зажав сигарету между губами и прикрыв глаза, чтобы дым не попадал в глаза и не мешал.
– Алгирдас – просто мелкий вор, пока что, – продолжил он. – Он будет разговаривать.
На магистрали они застряли за фургоном, который тянули лошади. Он был доверху нагружен соломой, и они не могли ничего поделать, пока фургон не исчез, свернув на деревенскую дорогу.
Вистинг заметил, что ни один из домов, которые они проезжали, не был пронумерован, и только на нескольких улицах он видел таблички с названиями. Следователь удивился, как водитель вообще может что-то здесь найти.
Еще через десять минут они подъехали к новому серому каменному дому. По двору были разбросаны плуги, старые моторы и запчасти от грузовиков были разбросаны. Старый велосипед был накрепко прикован толстенной цепью к ржавым воротам. В некоторых окнах горел свет, и маленькая и щуплая женщина, ровесница Вистинга, выглянула из окна, когда они парковались. У нее было узкое бледное лицо с коротким прямым носом. Прежде чем они оказались у двери, она открыла.
Полицейские представились, женщина смотрела на них голубыми, похожими на стекло глазами.
Она что-то сказала по-литовски, повернулась и со сгорбленной спиной направилась внутрь. Вистинг последовал за Антони Микулскисом через прохладный коридор, чьи темные стенные панели и обои, коричневые от ветхости, делали атмосферу мрачной. Кое-где на полу не хватало плиток, но дом казался чистым и опрятным.