Прямо на нее двигалась еще одна парочка, молодые люди держались за руки. Оба были одеты так, словно сошли со страниц осеннего каталога крупного модного бренда. Хелен усмехнулась и покачала головой. Неужели в этом городе днем больше никто не работает? И слабая улыбка, появившаяся в уголках ее губ, тут же померкла.
Счастье других расстроило ее. Она уже жалела о собственном решении потратить солнечный денек на прогулку.
С момента расставания с Гаем прошло три месяца. И с тех пор она, если не считать работы в институте, по-настоящему так и не вернулась к жизни. Она по-прежнему чувствовала себя чужой в новой квартире. Что поделаешь, она не привыкла жить в одиночестве. Спать в одиночестве. Ходить за покупками в одиночестве. Смотреть телевизор в одиночестве. Теперь она начинала понимать тех женщин, которые в таких случаях заводят кота. Или сразу нескольких.
Хелен остановилась перед роскошным красным кленом, запрокинула голову, чтобы охватить его взглядом до самой кроны. Какой контраст с летней зеленью! Короткая, мимолетная фаза внимания. Как часто за последние месяцы она проходила мимо этого дерева, не присматриваясь к нему? И теперь, когда оно оделось в ярко-красный наряд, мимо него так просто не проскочишь, обязательно нужно взглянуть. Она не могла пройти мимо, как не смог в свое время пройти мимо нее сотрудник модельного агентства, который заговорил с ней на одной из нью-йоркских улиц, когда ей было шестнадцать лет. Неприятная для нее фотосессия в бруклинском лофте, первый кастинг в крупном доме моды, и фактически наутро она превратилась в звезду модной индустрии. Она выступала на шоу в Нью-Йорке, Милане, Париже и Берлине, иногда ее в течение одной недели приглашали сразу в несколько городов. В первый год работы она преодолела на самолете больше миль, чем ее родители за всю свою жизнь. А какой она была яркой моделью! По спине пробежала дрожь. Воспоминания о той карьере были неразрывно связаны с воспоминаниями об отце Мэйделин.
Она до сих пор не знала, сумела бы без него понять, что вспышки камер, перед которыми она позировала каждый день, в первую очередь ослепляют ее: внезапно все покрылось пеленой темных тонов. Или, наоборот, с ее глаз спала пелена, затмевавшая для нее истину? Ответа на этот вопрос у нее не было. Но Хелен знала, что в какой-то момент блеск погас. Бесповоротно. То же самое произойдет и с этим красным кленом, который стоит перед ней. Через несколько недель здесь останется только голый ствол с ветвями, устремленными в небо, и дерево станет невидимым для всех.