Хелен промолчала.
– Несчастный случай, – продолжал он. Особой печали в его голосе не было.
– И что теперь? – осторожно спросила Хелен. – Вы можете помочь мне вернуть дочь? – Она почувствовала, как сердце болезненно бьется о ребра.
– Поэтому я и звоню! – Голос Патрика Вейша звучал приветливо, и это успокоило Хелен.
– Скажите, где мне ее найти! Прошу вас!
– Я могу даже вернуть ее вам в целости и сохранности.
Она почувствовала, как в душе пробивается росток надежды. Может быть, этот кошмар наконец-то закончится.
– Где? – вырвалось у нее.
– Встречаемся в доме моего отца, в Варшаве. Через двадцать четыре часа.
– Через двадцать четыре часа? В Варшаве?
Не на такой ответ она надеялась. Ей показалось, что выносить тревогу за Мэйделин она больше не сможет. Кроме того, похоже, ее слова, которые она повторила вслух, не понравились Миллнеру. Он прислушивался к разговору и хмурил брови.
– И привезите с собой «Мону Лизу». Такова сделка: «Мона Лиза» в обмен на Мэйделин. Через двадцать четыре часа в доме моего отца.
Черные молнии пронзили комнату, и на миг у Хелен закружилась голова.
– Значит, вы все же в этом замешаны, – пробормотала она, шокированная и разочарованная.
Из динамиков донесся негромкий смех.
– Мы все в этом замешаны, – отозвался он. – Не притворяйтесь моралисткой! Принесите мне картину и заберите свою дочь. Каждый получит то, чего хочет.
Хелен почувствовала, как в душе нарастает гнев. Больше всего ей хотелось накричать на него, но делать этого было нельзя.
Миллнер махнул рукой, пытаясь успокоить ее.
– Хелен? – услышала она голос Вейша. – Вы еще здесь? Подумайте: после смерти отца я стал очень богатым человеком и в случае чего могу отказаться от «Моны Лизы». Но не думаю, что то же самое можно сказать о вас и о вашей дочери. – Теперь его тон стал суровым и холодным. Хелен увидела, как в воздухе кружатся ярко-голубые кристаллики льда.
– Ладно, – поспешно произнесла она. – «Мона Лиза» у меня. Я приеду в Варшаву.
– Тогда все в порядке!
– Зачем вы делаете это? Я думала, отец шантажирует вас. Теперь, когда он мертв, вы можете все исправить.
– Совершенно верно, – ответил Патрик Вейш. – Это мой шанс наконец-то выйти из его тени. Вы же знаете, каково приходится побегам, растущим в тени большого дерева. И думаю, вы понимаете, что теперь, когда дерево упало, я наконец-то получу немного солнца…
– Пока что вы не совершили никаких преступлений, Патрик.
Он снова рассмеялся.
– Хелен, вы невролог, вы хорошо изучили человеческий мозг. Но о природе человеческой вы ничего не знаете. – Его голос уже не вызывал ассоциаций с карамельно-коричневым цветом. Она видела лишь ярко-красные пятна с мрачными черными прожилками. – Ах да, и, конечно же, никакой полиции!