– Дарён, посыльный Стыря! – доложил он, остановив разгорячённого коня рядом со снегоходом.
– А где Горазд? – спросил Морошкин, отличавшийся лучшей памятью на местные имена, нежели Демин. Хотя и самому капитану вопрос казался риторическим…
– Ранили его, боярин, – отвечал Дарён. – Стырь успел назначить меня…
– Что значит «успел»? – не сразу сообразил капитан.
– Убили Стыря, упокой Господь его душу! Пал с честью, как подобает русичу.
– Вот как! – выпалил майор. «Вот пришёл черед и мне быть ошеломлённым», успел отметить он. После секундной заминки спросил:
– Кто же за него?
– Нет никого, – просто отвечал Дарён. – Бьёмся сами по себе…
– Та-ак… – протянул Демин, а Морошкин покачал головой.
– А что с Ракшей? – спросил майор второго посыльного, давно уже молча дожидавшегося своей очереди. – Тоже пал?
– Никак нет, княже! – возразил посыльный (тут Демин вспомнил, что его зовут, кажется, Мал). – Жив, вот токмо ранили его…
– И никого за себя не оставил? – в этот раз молниеносно отреагировал Демин.
– Велел вести воев в бой Зиме, десятнику…
– Так, молодец, – скороговоркой отметил майор. – Кто у нас ещё остался в сотне Стыря? Кому доверить можно?
– Зоран, Лыбедь, Ждан… – стал перечислять Морошкин, чуть наморщив лоб, тем самым как бы чуть концентрируя память.
– Все живы, все в строю? – Демин метнул острый взгляд на Дарёна.
– Все… – ответствовал тот.
– Ну, тогда будет Ждан! Ему на себя сотню принимать, – порешил майор. – Передай Ждану, что мы ждём от него победы над мунгалами! (Блин, каламбур получился!).
Демин обратился к другому посыльному:
– И ты, Мал, скажи Зиме тоже самое!
– Я не Мал, – с обидой поправил посыльный. – Мал – брат мой. Он тоже ранитый… А я – Сом…
– Отлично! – ничуть не смутился майор. – Действуй, Сом! Родина ждёт от вас только победы! Вперед, за медалями!
– Да и нам давно пора действовать… – пробормотал он, когда всадники, развернув коней, поскакали обратно к войску. – Что там наша птичка, не заскучала?
«Кречет» все эти десять или пятнадцать минут кружил над полем в автоматическом режиме.
– Сейчас проверим. Так, горючка есть ещё, – доложил Морошкин, глянув на пульт управления беспилотником.
– Надо ещё немного попугать татар, полетать на бреющем у них над головами, – предложил майор.
– Понял, – кивнул Морошкин.
В этот момент Егорий, мёртво лежавший на дне саней, в ногах у легионеров, глухо застонал.
– Кажись, очухивается… оппозиционер, – заметил Свешников.
– Да он на самом деле давно уже очухался, – возразил Морошкин, не отрывая глаз от монитора. – Притворялся. Тот ещё актёр, Эдмунд Кин-младший!