По лицу её текли слёзы, но глаза вдруг стали ясными и молодыми — видимо, она приняла решение.
— Скажите уж, чтобы меня отсюда вывезли, не могу я здесь… — Малькова имела в виду соседок. — Оксана, вы уж не серчайте… Испугалась я, смолчала. Думала, поймают этого ирода… Лиля! — Больная взяла дочь за руку, и та снова склонилась над ней. — Пусть Маринка приедет, я ей тоже хочу сказать… — Антонина умоляющими глазами смотрела то на дочку, то на меня. — Ко мне та женщина приходит ночами. Но никто ничего об этом не знал. А вы узнали… — Малькова впилась в меня глазами, в которых я теперь видела не страх, на последнюю надежду. — Марина, младшая моя, в милиции работает. Я сперва хотела ей сказать, а потом оробела. Теперь скажу. Не могу больше, силушек нет моих. Бывало, чудилось, будто всё приснилось. Но не приснилось… Это было. Было всё! — Малькова захлебнулась слезами.
Лиля, укоризненно глядя на меня, подхватила свою мать, приподняла её на подушках и усадила. Похоже, она не понимала, о чём идёт речь.
— Я должна покаяться, знаю. Вы ведь ангел, Оксана, да? Вы посланы ко мне, чтобы спасти. Лиля, зови Марину сейчас же! — слабо крикнула Антонина.
— Она на дежурстве. Сменится — придёт, — пообещала Лиля.
— Только чтоб сегодня же! О. господи… — простонала Малькова, запрокинула голову и обмякла. — Вы посланы ко мне! С цветами, зимой… — бормотала старушка, блаженно улыбаясь, показывая металлические зубы. — Голова… Голова у вас светится! Лиля, ты видишь сияние?
— Мама, да ты бредишь! — ахнула Лиля. — Это же солнце! Солнце светит! Сейчас я за доктором сбегаю… А вы идите, идите, иначе она не успокоится.
Лиля явно хотела разорвать меня на части, но всё-таки сдерживалась, пытаясь уладить дело миром.
— Если нужно будет, я вас найду. Спросите у сестрички, как выйти, она покажет…
— Да-да, конечно. Простите.
Я и сама не предполагала, что такое впечатление произведут бархатцы, буквально навязанные мне Голобоковой. Мне пришлось долго ждать в оранжерее Петра Петровича, потому что он смог приехать только поздно вечером. На адрес его заправки пришла цистерна с поддельным бензином, который вдруг превратился в жёлтую мерзкую жидкость. Случился страшный скандал, и Голобокову стало не до меня, из-за чего Ольга очень переживала.
А вот на Малькову произвело неизгладимое впечатление то, что летние цветочки с клумбы вдруг выросли среди трескучего мороза. Возможно, старушке делали какие-то уколы, и ей впрямь померещился нимб вокруг моей головы. Головы великой грешницы, которая куда больше походила на рыжую бестию, чем на ангела.