– Успокойся. Тебе ничего не угрожает. Но Генри надо будет помочь понять заявление моего отца. Поэтому не отходи далеко.
– Хорошо, – кивнул он. – Вы в порядке? Вы сегодня какая-то взвинченная.
– Так оно и есть. Я и впрямь вся на нервах.
– Я чем-нибудь могу быть вам полезен?
– Скрести за меня пальцы. – Я положила руку ему на плечо. – Вечер обещает быть интересным.
Я села рядом с мамой и обвела глазами публику в зале. То, что надела на себя Джози, как всегда, повергло меня в немалое изумление. Ее платье было расшито блестками, словно Джози собиралась позировать перед камерами. Возможно, она действительно находилась в боевой готовности на случай, если это чудо все же когда-нибудь случится.
Генерал Леджер, который обычно следил за происходящим стоя, на сей раз сидел рядом с прильнувшей к нему мисс Люси. И время от времени генерал нежно целовал ее в голову. Они не смотрели друг на друга, не произносили ни слова, но я видела, что между ними происходит молчаливый разговор, настолько серьезный, что они никого не замечали вокруг.
Я могла наблюдать за ними сколь угодно долго, но меня неожиданно отвлек Кейден. Он отчаянно махал мне рукой, показывая поднятый большой палец. И я, усмехнувшись, помахала ему в ответ.
– Если уж Кейден настолько взволнован предстоящим событием, то можно себе представить, что будет с Ареном, когда до него дойдут последние новости. – Мама в очередной раз машинально поправила ожерелье, закрывавшее шрам.
– Ну да, – неохотно отозвалась я.
Ведь если Арен даже не соизволил мне позвонить, чтобы рассказать, как дела, то эта новость вряд ли его так уж сильно взволнует.
Камеры заработали, и шоу началось.
Мама открыла выпуск «Вестей» заверениями, что уже идет на поправку:
– Я чувствую себя замечательно. Спасибо нашим чудесным докторам и моей любящей семье.
Похоже, на данный момент зрителей больше всего волновало коммюнике о состоянии ее здоровья, поскольку они и не подозревали, какая бомба ожидает их впереди. Лично я вполуха слушала отчеты советников о финансовом и международном положении, впрочем, как, вероятно, и основная часть публики. Наконец папа подошел к подиуму в центре сцены. Он посмотрел прямо в объектив камеры и медленно выдохнул.
– Мои подданные, – начал он, но осекся и повернулся к нам с мамой.
Я поспешно взяла маму за руку, на секунду испугавшись, что папа может изменить решение. И если поначалу перспектива занять папино место казалась немного пугающей, то сейчас дать задний ход было для меня равносильно провалу.
Папа окинул нас с мамой долгим взглядом, улыбнулся и снова посмотрел в объектив: