У окраины города собралась толпа зевак. Никто не толкался и не пихал рядом стоящего, однако и на обычных Сломленных горожане не походили: это были отнюдь не согбенные и не изможденные аборигены. Они сжимали в руках оружие, готовые при случае пустить его в ход.
С моста на твердую землю Майев перешла с огромным облегчением. Обернулась и увидела, что воины ее никуда не делись. И то хорошо. Значит, Арехрон не собирается их подло убить. По крайней мере, пока.
В сердце толпы, окруженный копейщиками, стоял огромный и статный Сломленный во внушительной оранжево-пурпурной броне. С лица у него свисало четыре щупальца; за спиной извивался длинный хвост.
– Achal hecta, и добро пожаловать в Телаар. Меня зовут Арехрон, и я приветствую вас в своем доме.
– Благодарю за гостеприимство и рассчитываю на беседу, – ответила Майев.
Они двинулись по мозаичной мостовой, широкими улицами Телаара, между непривычными эльфам домами со сводчатыми крышами.
По пути Майев, как закаленный солдат, оглядывалась, примечая места, где могли бы расположиться в засаде лучники. Каждый миг она ожидала нападения. Глава Стражей так долго моталась по пустыне, что в каждом городе ей мерещились ловушки, а в каждом горожанине – враг. Но, даже осознав эту печальную правду, бдительности Майев не ослабила.
* * *
Устроившись за низким столиком, Майев присмотрелась к Арехрону. У Сломленного было широкое честное лицо, и радушный характер. Впрочем, и такие хозяева могут обмануть гостя; Майев не собиралась попадаться на приманку теплого приема, но и подозрений выказывать не спешила.
Арехрон принял странников в круглой комнате, устланной коврами. Откинулся полог бисерной занавески, и в помещение заглянул паренек-дреней. Он открыто уставился на Майев, и та ответила таким же прямым взглядом.
– Корки, – произнес Арехрон, – ступай в постель. Тебе давно пора спать, а мне нужно потолковать с нашим новым другом.
– Да, отец, – ответил Корки, но с места не сдвинулся.
– Корки!
– Да, отец?
– Делай что велено, а не то пожалеешь.
– Да, отец. – Зацокав копытцами, мальчик исчез в своей комнате.
– Он славный, но я его балую, – признался Арехрон.
Майев согласилась бы, но сочла это неблагоразумным.
– Ты ведь его отец.
– Порой я за него тревожусь.
– Тебе как родителю, – уловив шанс, сказала Майев, – есть о чем волноваться. Мы живем в темные времена, и тьма только сгущается.
Арехрон кивнул.
– Ты говоришь правду, но Свет защитит нас. Он всегда спасал нас, не оставит и теперь.
– Хотелось бы разделять твою веру.
– Вера в Свет, – не давая Майев продолжить, заговорил Арехрон, – открыта для всех. Надо лишь верить.